И началось…

В гайдовском поезде переполох… — Куда-то скрылись эсэры… Неизвестно где Солодовников…

Уже стемнело…

В поезд вбегает Балашев.

— Бой проигран!.. Кольцо розановцев уже совсем сомкнулось… Мы окружены… За розановцами — японские и американские цепи… — Его шинель изорвана, фуражка в нескольких местах прострелена.

— Ну? — Гайда надевает шинель.

— Есть только один путь — сделать попытку прорваться внизу у порта через добровольный флот, через сад, на Светланскую, а там — через горы… в тайгу…

Гайда поморщился.

— А на Эгершельд?..

— Поздно — мешок: там уже грузчики пытались — американские пулеметы…

И Гайда ушел в цепь…

— Урраа!.. — кинулись в атаку гайдовцы через колючую проволоку заборов, через портовый дренаж.

— Урраа!..

Ночью, — прямо на трескотню пулеметов. И вот, когда уже начали отступать унтера и гардемарины — белыми метлами шаркнули прожектора «Микасо» и «Бруклина» и белым пологом накрыли цепи гайдовцев…

Та-та-та-та-та… таррр… — застрочили в упор пулеметы розановцев.

— Уррраа!.. — прямо на пули…

А грузчики в это время дерутся на Эгершельде, прорываясь к бухте.

Но кольцо и там замкнулось у моря. Оставлен свободный путь только в бухту…