— Спасибо, — ответил я. — И не пугайтесь, если он подымет шум. Джордж Гордон сказал мне, что, кроме убийства, суд оправдывает нас во всем.

— За убийство такого паршивца, — сказал Кемминг, — полагается даже вознаграждение.

Завернув за угол набережной, мы остановились у почты послать телеграмму Гордону.

"Экспедиция успешно кончилась, — писал я. — Приходите в Вестминстер Палас-Отель, пять тридцать".

— Это как раз против городской думы, — пояснил я Билли, — так что он сможет прийти туда, даже если будет очень занят. Я сгораю от нетерпения узнать, что произошло после нашего отъезда.

Автомобиль быстро понес нас обратно по той же дороге, по которой мы недавно проезжали. Я был так счастлив, что не мог говорить, и только не выпускал из рук руки Мерчии.

Было как раз четверть шестого, когда мы, завернув за угол Парламент-сквер, остановились перед Вестминстер Палас-Отелем.

Необходимо было привести себя в порядок, и потому нас искренне порадовало, что в нашем распоряжении остается еще пятнадцать минут до условленной встречи с Гордоном. Что касается меня, то, взглянув на свое изображение в зеркале, я решил, что благодаря дорожной пыли и следам оживленной стычки с Сангеттом у меня вид настоящего разбойника; я даже не понял, как хозяин и служащие отеля согласились нас принять.

Но ванна, гребенка и некоторые другие туалетные принадлежности быстро вернули мне респектабельный вид, и, сидя на кровати, я поджидал Билли, который тоже прихорашивался перед зеркалом. И вот тогда только, сунув руку в карман, я вдруг нащупал записку леди Бараделль. Откровенно говоря, во время моих утомительных занятий последних дней я было совершенно про нее забыл, а теперь, заинтересованный ее содержанием, вскрыл ее с приятным чувством любопытства.

"Мне следовало бы чувствовать к вам благодарность, но, кажется, в действительности это не так. Теперь и всегда шлю вам свои лучшие пожелания.

М.Б.".

Я медленно прочитал записку, и передо мной встал яркий образ прекрасной женщины с распущенными бронзовыми волосами, с дивными золотистыми глазами, устремленными на меня. Я подумал о добрых, но не всегда уместных стремлениях природы, слегка вздохнул, вынул спичку и, чиркнув ею о край кровати, медленно приблизил к пламени записку.

— Что вы там сжигаете? — спросил Билли, глядя на меня поверх полотенца.