На третьей странице он сделал схематический набросок судна.
— Вы показывали это кому-либо, кто разбирается в старинных кораблях? — спросил я полковника.
— Лично я нет, — ответил он. — Но Национальный морской музей дал свое заключение по этому вопросу. По их мнению, корабль похож на фрегат начала девятнадцатого века. Безусловно, это в значительной мере догадки. Рисунок слишком примитивный, чтобы говорить наверняка, и у них возник вопрос, который задает каждый, кто читал эти записи: действительно ли Сандерби видел корабль или то была галлюцинация. Его звали Чарльз Сандерби.
Он замолчал, теребя мочку уха.
— Перед тем он был в отпуске по болезни, очевидно, психического свойства, — сказал он неуверенно. — Результат проведенной на Мак-Мёрдо[8] зимы. Он проделал несколько поездок на снегоходе по паковому льду[9] к айсбергам, исследуя массивные напластования, формирующиеся, когда новый слой льда нарастает поверх более старого.
Повернув голову, он вдруг пристально на меня посмотрел.
— Итак, возвращаюсь к своему вопросу: могло ли судно конца восемнадцатого или начала девятнадцатого века просуществовать почти два столетия в той части света? Насколько мне известно, на Аляске и на севере Канады, где нет термитов, дерево сохраняется почти что вечно. Лафеты из Форт-Черчилля относятся к годам становления «Компании Гудзонова залива»[10].
— Это в значительной степени зависит от уровня влажности в летние месяцы, — заметил я. — Но даже если дерево уцелеет, что будет с кораблем в целом?
Он кивнул, соглашаясь.
— С учетом того, какие там ветры, вы, видимо, правы. Но я встречался с этим человеком. Мы с ним выпивали накануне его отъезда.
Полковник помолчал, задумчиво глядя в свой стакан.
— Странно было то, чего он боялся. Поэтому я так хорошо это запомнил.
Он говорил не спеша, предаваясь воспоминаниям.
— Гляциолог, он боялся льда. Поэтому он ездил в отпуск домой, чтобы разобраться с этой проблемой. Или у него было какое-то предчувствие? Вы верите в вещи подобного рода?