Однако вскоре их разговор был прерван звуками труб, возвещавших о прибытии христианских государей на пир к султану. Всех без исключения гостей Саладин принял с утонченной вежливостью, радушием и достоинством, приличествующими их сану. По отношению же к молодому графу Хантингдонскому Саладин выказывал особенное дружелюбие и приветливость, поздравив его с восстановлением им своей рыцарской чести и с помолвкой с принцессой Эдит Плантагенет, хотя, как добавил Саладин, эта помолвка и разрушила его собственные надежды.

– Но не думай, благородный шотландец, – продолжал приветствие султан, – чтобы Саладин с бóльшим удовольствием встречал шотландского наследного принца, нежели Ильдерим встречал Кеннета в степи, или когда эль-хаким Адонбек принимал сраженного несчастьем рыцаря Спящего Барса. Такая благородная и мужественная душа, как твоя, сохраняет свое величие и обаяние независимо от звания и сословия, подобно тому как прохладительный напиток, который я теперь подношу тебе, одинаково сладок как в золотой, так и в глиняной чаше.

Молодой граф Хантингдонский, взяв предложенный ему кубок и выпив из него, выразил Саладину свою благодарность за все оказанные им огромные услуги и затем с улыбкой сказал ему:

– Храброму эмиру Ильдериму неизвестны были ни северные льды, ни морозы, но великолепный султан Саладин в своей знойной стране охлаждает свой шербет снегом.

– Как же ты хочешь, чтобы араб или курд равнялись своими знаниями с хакимом? – спросил султан. – Меняя платье, надо уметь менять свои познания и требования. Мне тогда хотелось видеть, как франгистанский образованный рыцарь будет вести спор с непросвещенным мусульманским военачальником, каким я тебе тогда казался, и я нарочно притворился во многом несведущим, чтобы лучше узнать тебя.

В продолжение этого разговора эрцгерцог Австрийский, стоявший невдалеке, услышав о шербете, охлажденном снегом, подошел к графу Хантингдонскому и бесцеремонно взял у него кубок из рук как раз тогда, когда тот и собирался отдать его.

– Прекрасный напиток! – воскликнул эрцгерцог Леопольд, залпом опустошив кубок до дна. После вчерашнего перепоя и сегодняшней жары шербет показался ему прекрасным прохладительным напитком.

Эрцгерцог Леопольд со вздохом передал кубок гроссмейстеру ордена тамплиеров. Но в эту минуту, когда кубок стали наполнять, по едва заметному знаку, поданному Саладином, выступил вперед карлик Нектабанус и диким голосом закричал:

– Accipe hoc!

Великий магистр ордена храмовников затрепетал, как конь, неожиданно встретивший выскочившего из-за куста опасного хищника. Однако он быстро оправился и, вероятно, для того чтобы лучше скрыть свое смущение, поднес кубок к губам. Но не успели губы его коснуться краев кубка, как внезапно, словно молния, блеснула обнаженная сабля Саладина, и голова великого магистра, как скошенный колос, свалилась с плеч и покатилась в противоположный конец шатра, туловище секунду или две оставалось стоять, а правая рука продолжала держать кубок.