Черки вернулся в рубку, отключил автопилот и сам встал к штурвалу, чтобы осторожно подвести сейнер к контейнеровозу параллельно его правому борту и немного сзади. Тереса взялась за бинокль, чтобы получше рассмотреть «Холоитскуинтле», который постепенно сбавлял ход, однако, не останавливаясь совсем. Она увидела фигурки людей, снующих между контейнерами. Сверху, с правого крыла капитанского мостика, еще две фигуры – несомненно, капитан и кто-то из офицеров – наблюдали за «Тарфайей».

– Можете гасить огни, капитан.

Оба судна находились теперь достаточно близко друг от друга, чтобы их следы на экранах радаров слились воедино. Сейнер погрузился в темноту: сейчас его освещали только огни большого корабля, который чуть изменил курс, чтобы прикрыть его собой со стороны моря. Носовой огонь контейнеровоза исчез из виду, а зеленый сверкал с правой стороны капитанского мостика, как ослепительный изумруд. Расстояние между бортами все сокращалось, и обе команды готовились к швартовке. «Тарфайя» подладила свой ход, малый вперед, под скорость «Холоитскуинтле». Около трех узлов, прикинула Тереса. Секундой позже послышался глухой звук, похожий на выстрел; канат, как змея, взвился над бортом. Люди на сейнере подхватили его и закрепили, не слишком натягивая, за палубные кнехты. Аппарат выстрелил еще раз. Носовой швартов, потом кормовой.

Ювелирно работая штурвалом, капитан Черки подвел свое судно борт о борт к контейнеровозу и сбросил собственный ход, не выключая, однако, двигателя. Теперь оба судна шли на одинаковой скорости; большое как бы вело на привязи меньшее. «Валиант», искусно управляемый своим капитаном, также был уже пришвартован к «Холоитскуинтле» немного впереди сейнера, и Тереса увидела, как команда начала поднимать на борт тюки. Если все сложится удачно, подумала она, глазами следя за радаром, а кончиками пальцев постукивая по дереву штурвала, управимся за час.

* * *

Двадцать тонн отправились в Черное море – прямиком, без остановок. Когда лодка взяла курс на северо-восток, огни «Холоитскуинтле» уже таяли на темном горизонте значительно восточное. «Тарфайя», которая снова зажгла свои, находилась несколько ближе: ее носовой огонь, покачиваясь от легкого волнения на море, неторопливо двигался на юго-запад. Тереса отдала приказ, капитан двинул рукоятку рычага скорости, и лодка, набирая ход, запрыгала по гребням волн. Оба аркеньо, опустив на лица капюшоны своих непромокаемых курток, сидели на носу, чтобы придать ей устойчивость.

Тереса снова вызвала из памяти телефона номер Рисокарпасо и, услышав сухое «Ноль-ноль», произнесла только: