– Пошли.

Пересекли площадь и вышли на проспект возле Урумеа. Противоположный ее берег тонул в темноте. Слева, в самом широком месте, на фоне еще не окончательно почерневшего неба четко вырисовывались силуэты моста и курзала.

– Люблю затемненные города, – заметил Пакито. – А ты?

Фалько закурил.

– Ничего особенного.

– А меня прямо завораживают… Полумрак так хорош для преступления и греха.

Немного помолчали, уставившись на черное полотно реки. Слышно было, как у ног плещет о камни вода.

– В Биаррице, как я понял, все хорошо кончилось, – сказал Пакито.

– Смотря для кого.

Послышался негромкий свистящий звук – Паук засмеялся сквозь зубы.

– Замели следы, машины привели в негодность. Когда уходили, сеньора начала приходить в себя… Прогулялась на славу.

– Четко сработали.

– Сейчас из него, наверно, вытряхивают последние крошки?

– Вероятно.

– А девочка?

– Какая девочка?

– Дурака не валяй! Которая с тобой была, пышечка такая.

– А-а… Да в порядке она. Тоже где-то здесь.

Снова послышался свистящий смешок.

– Что ж, надеюсь, Вепрь остался доволен. Поздравления никогда до меня не доходят.