Именно в этот момент Дядя Том рухнула, на морде ее изобразилось удивление и возмущение, ноги разъехались под немыслимыми углами, шея вытянулась — все движения верблюдицы указывали на то, что она сознает свое унижение. Я выпустил из рук повод и, попытавшись снова подхватить его, упал на землю и покатился к корзине; тут винтовка выстрелила еще раз, едва не оторвав мне пальцы. Другие верблюды смешались, начали взбрыкивать и рычать; так они могли потерять все грузы. Я старался поднять Дядю Тома, чтобы мы оба сумели привести себя в более или менее приличное состояние, и тут на меня пала тень корзины воздушного шара и оттуда явилось видение женственности, настолько прекрасное, что я снова усомнился в здравости своего рассудка. Неужели все это оказалось частью какой-то запутанной галлюцинации? Предсмертного бреда в пустыне?

На ней был бледно-голубой, обшитый шелком тропический шлем, из-под которого выбивались два изящных рыжих завитка, обрамлявшие очаровательное сердцевидное личико. С головным убором прекрасно сочеталось короткое, по моде, платье. Как и шлем, оно было обшито розовым и синим жемчугом. Я видел подобные костюмы только в Голливуде. Ее свежее лицо хранило слабые, почти незаметные следы модной косметики, чудные бирюзовые глаза и прекрасную мальчишескую фигурку дополняла уверенная грация, с которой она перепрыгнула через борт корзины, по-английски восклицая: «Замечательно! Великолепно! Мои молитвы услышаны!» Она побежала (туфли на низких каблуках, идеально подходившие к костюму, ей практически не мешали) к тому месту, где поднималась на ноги Дядя Том. Наконец, к моему великому облегчению, она остановилась, но теперь ее чувственное личико омрачало выражение крайнего смущения.

— Спасибо! — воскликнула молодая женщина. Потом она обернулась, как будто извиняясь. — Большое спасибо. Скажите, вы сможете сесть за «гатлинг» и последить за дикарями? Они меня допекают с тех пор, как я потерпела аварию, но я не хочу им навредить. — Тут она начала снимать тюки с тканями с одного из наших верблюдов. — О, надо же! Шелк! Потрясающе! Шелк! Шелк!

Я с некоторым трудом взобрался наверх по веревкам и оказался, очевидно, в штаб-квартире какой-то смелой научной экспедиции! Повсюду лежали ящики и коробки с инструментами, а в центре гондолы находился небольшой паровой двигатель, способный, похоже, вырабатывать достаточно тепла, чтобы воздушный шар оставался заполненным. Овальная корзина была снабжена и маленьким пропеллером, который, как мне показалось, вряд ли годился для запуска такого огромного воздушного шара или управления им. Я осторожно сжал пальцами рукоятки «гатлинга» и выглянул наружу. По другую сторону озерца возле шатров стояли темнокожие гора, беседуя с молодым человеком в белом тюрбане, вероятно, сыном их шейха. Он указывал на узкую трещину в скале — очевидно, это был другой путь в оазис. Я обрадовался, что они временно утратили к нам интерес. Так у меня появилась возможность оправиться от удивления, вызванного открытием: единственной пассажиркой воздушного шара оказалась красивая молодая женщина, главная проблема которой — подобрать материал для нового платья! Я подумал, что если бы нашел ее в пустыне умирающей от жажды, то она вежливо попросила бы бокал ледяного «Боллинджера» урожая 1906 года. Меня поразило подобное хладнокровие, ведь его проявляла совсем еще юная женщина. Этим она напоминала миссис Корнелиус (на которую внешне ни капли не походила). Через несколько минут незнакомка вернулась с тюком ткани из наших поддельных товаров.