Так было со всеми моими предыдущими публикациями. Сначала я прокручивал идею в голове – просто мысленно разговаривал сам с собой. Потом я её «пробалтывал» с моими коллегами – их уже начинало тошнить от моих приставаний. Когда я «вынашивал» идею и «рожал» на бумаге первый вариант статьи, я бросал её в дальний ящик стола на месяц. Потом я правил статью и опять бросал её в стол, потом опять правил и опять бросал в стол. И эта игра «правка – в стол, правка – в стол» продолжалась довольно долго, около полугода. Окончательный вариант статьи обычно превышал дозволенный редакциями объём в четыре-шесть страниц, отказываться от своего выстраданного дитяти было жалко, да и глупо, я просто дробил её на куски и делал несколько статей на одну тему. Поэтому у меня сотня публикаций по небольшому листу проработанных тем.

Первые слухи о существовании ВИЧ/СПИД дошли до меня ещё в Москве в конце 80-х годов: в одно ухо вошли – в другое вышли.

Первых больных СПИДом воочию я увидел в 1991 году в университетском госпитале Жозины Машел в Луанде (Ангола). Там же я познакомился с заведующей лабораторией, просветившей меня о диагностических тестах на ВИЧ. Моя первая реакция на больных со СПИДом была непрофессиональной – животный страх даже прикосновения к ним.

Двадцатипятилетняя гражданская война в Анголе способствует распространению СПИДа, как и всяких других инфекционных заболеваний.

Как это ни печально, но в распространении СПИДа в Анголе есть определённая вина и медицинских работников, которые по чисто экономическим причинам используют одноразовые пластмассовые шприцы с иглами сотни раз.

В Куито, столице провинции Бийе, в государственном госпитале я наблюдал работу благороднейших людей «Медсан-син-фронтье» («Врачи без границ»)и содрогнулся при виде огромной открытой кастрюли с вяло парящей водой, в которой «томились» одноразовые пластмассовые шприцы. Из-за огромного количества больных врачи и медбратья даже не успевали перемешивать варево в кастрюле: шприцы постоянно бросались на поверхность воды и вскоре доставались с той же поверхности. Может быть, шприцы на дне кастрюли, действительно, были в какой-то мере «достаточно проварены», но на шприцах с поверхности кастрюли оставались живыми даже самые изнеженные возбудители заболеваний.

Необходимо также учесть, что на высокогорных африканских плато температура кипения воды ниже 100 градусов по Цельсию.

Мой обывательский страх перед СПИДом был настолько силён, что, несмотря на длительную вынужденную холостяцкую жизнь, я воздерживался от бытующего среди советских врачей проявления «интернационализма» – пользования услугами чёрных красоток для решения моих сексуальных проблем.