Я выезжал немного – нечем было особенно хвалиться-то… Работая над докторской диссертацией по теме хирургии рака пищевода, я наладил контакты с НИИ онкологии в Ашхабаде и ездил туда для операций. Это нельзя назвать демонстрацией моего мастерства: мне просто нужен был материал для диссертации, нужно было оперировать самому, поскольку в длинном списке хирургов торакального отделения ВОНЦ АМН СССР, желающих оперировать после профессора, у меня не было никаких привилегий – жди своего больного, на которого не претендует шеф…

Ездил туда и Михаил Давыдов, набиравший хирургическую и, что важнее всего, политическую силу. Михаил оперировал и улетал на другой день. Я хитрил и под разными предлогами оставался ещё на день-три. Денег мне лично за операции не платили – кормили, развлекали. Заведующий отделением, с которым меня связывали деловые отношения по работе над его диссертацией, рассказывал мне, что абсолютное большинство больных, оперированных М. Давыдовым в Ашхабаде, умирали после операции.

Не буду врать про моих больных: я просто не помню, может, и они все поумирали, да и оперировал я там меньше, так как моей задачей было содействие заведующему отделением местного института – помочь с диссертацией, ассистировать на операциях… Я стал допытываться – почему мрут больные Давыдова? Расслабленный от жары шеф местной хирургии обрушил на меня:

– Наверно, они просто уморили их – никто не хочет приезда московских хирургов сюда для конкуренции.

Повторяю, что у меня были другие задачи, – все больные, над которыми мы корпели вместе с заведующим отделением, шли под его подписью: «Оперировал – …Ассистировал – Рындин». Полагаю, что это и спасло больных от гибели.

Другой мой ашхабадский друг с русской фамилией говаривал:

– Восток – дело тонкое…

Незадолго до защиты своей диссертации я встретил в солидном отечественном хирургическом журнале статью за подписью Жоры Чепчерука, с которым мы учились вместе в Военно-Медицинской Академии в Ленинграде. Мне нужен был отзыв о внедрении положений моей диссертации в солидном хирургическом отделении. Жора – торакальный хирург в одной из клиник ВМОЛА им. Кирова – был самым нужным мне человеком для написания такой статьи. Я позвонил Жоре, и он согласился не только принять меня, но и подготовить пару больных для совместной операции.

О моём плане узнал Михаил Давыдов:

– Я тоже поеду!

Я не мог отказать. Миша был напорист, что твой трактор, он сумел уговорить заведующего отделением военного госпиталя дать ему оперировать отобранных больных.

Во время операции Миша разошёлся – он демонстрировал онкологическую широту, с которой следовало, по его мнению, оперировать таких больных. На следующей день мы уехали. Оба больные померли.