В паре метров от меня под шатром беседки женщины накрывают стол. Еще полчаса назад эта беседка представляла собой груду металлолома, но мы вроде ее собрали правильно, не смотря на несколько оставшихся лишних деталей, вроде продержится. Вообще умиротворяющая картина. Меня жутко злого на весь мир и на людей в частности обычно присутствие людей раздражает. Но сейчас я с улыбкой подумал о людях, шумящих и снующих вокруг. Братья у мангала спорят, как переворачивать шампура. Их жены и сестры бегают из дома к столу наперевес с блюдами. Матери окапались в огороде, не смотря на то, что они такие же дети асфальта, как и я. Отцы вернулись с рыбалки и гордо демонстрируют трёхлитровый бутыль мутной воды и плавающий в нем десяток бычков размером с палец. За то разговоров… "вот такую рыбу поймал…" Ну да, поймал. Но отпустил из жалости. А этих мелких, видимо не жалко. Прелесть просто. Колорит одесской семьи. Ни с чем несравнимый. И запах сирени, что расцвела на всём участке.

Небо пересекла одинокая птичка. Ласточка вроде. Хрен ее знает. Отцы заспорили о политике…, я некоторое время слушал их. Думаю всем известный спор двух оппозиционеров, ни хрена не смыслящих в политике. Из глубины начало подниматься раздражение. Но я стоически терпел, почесывая за ухом наглого полосатого котяру, расцарапавшего мне голый живот. Оппозиционеры перешли к дебатам на повышенных тонах. Оба что-то доказывают. Оба свято верят, что правы. Оба наивны до тошноты. И сколько можно им объяснять? Я в раздражение скинул с себя ни в чем не повинного Мурчика и встал со скрипучего гамака:

— Народ — это слепо-глухо-немой калека, который ухватился за первую попавшуюся, сорвавшуюся с цепи шавку, наивно веря, что это обученный поводырь. Самое страшное, что у нашего калеки таких поводырей не один, и каждый из них самодурствует в своё удовольствие, не замечая, как подопечный калека спотыкается о колдобины и ямы и стукается лбом о встречные столбы. А дальше пропасть. И не одна шавка — поводырь не вспомнит о калеке. Ни одна…

Выдав эту простую правду жизни опешившим отцам, я закурил и ушел к лиману, благо идти недолго. В раздражении, цикнул на огромного медведя, почему-то считающимся собакой. Нет, сколько бы я не старался, я всё равно другой. Злой, если вам так удобней. Но даже мои грехи не сравнятся со злом псевдо поводырей. В каком-то фильме слышал "не важно, сколько ты убил, важно, как ты уживаешься с живыми". Кажется «9ярдов» Не помню. Хрен с ним. Главное, что изречение верно.

Я восстанавливал нервы, куря и матерясь, сидя на берегу лимана. Некстати вспомнилось, как учился здесь плавать. Как закидывались с пацанами илом. Вспомнил, как на велосипедах с братьями воровали белую сливу у злющей бабы через две улицы от нашей. Веселое было времечко. Детство. Как же я изменился. Черт! Лучше б меня до "первых соколов" разжаловали. Нет же… ну, Грон! Ну, зараза!