— Согласен на пирайю.

Пока с помощью Ван Штиллера моряк разжигал костер, корсар взобрался на скалу, чтобы осмотреть побережье островка.

Каравелла не покинула своей стоянки, однако на ее палубе заметно было необычное движение.

Вокруг пушки, поставленной на корме, суетились люди, направлявшие ее дуло вверх, словно собираясь снова открыть огонь по вершине.

Четыре шлюпки медленно курсировали вдоль побережья, чтобы помешать осажденным бежать с острова, — мера совершенно излишняя, ибо у флибустьеров не было ни одной лодки, а вплавь они никак не могли пересечь огромное расстояние, отделявшее остров от устья Кататумбо.

Ни один из отрядов, пытавшихся взять высоту, казалось, не вернулся на берег, так как внизу не было никаких скоплений людей.

«Неужели они засели в лесу в ожидании подходящего момента, чтобы снова пойти на штурм? — подумал корсар. — Боюсь, что „нику“ и камни Кармо не дали больших результатов. А Пьетро нет и в помине… Если через несколько дней он не появится, мы угодим в лапы к проклятому старику».

Медленно спустившись с наблюдательного пункта, он поделился с товарищами своими опасениями.

— Как бы нам не пришлось худо, — заметил Кармо. — Не пойдут ли они на решительный штурм сегодня вечером, капитан?

— Это не исключено, — ответил корсар.

— Как же мы справимся с такой кучей народа?

— Не знаю, Кармо.

— А если нам попытаться прорваться?

— А что потом?

— И овладеть одной из четырех шлюпок.

— Думаю, что это хорошая идея, Кармо, — ответил корсар после минутного размышления. — Твой проект осуществить нелегко, но и ничего невозможного в нем нет.

— Когда мы попробуем прорваться?

— Сегодня вечером, до восхода луны.

— Как, по-вашему, далеко от острова до устья Кататумбо?

— Не более шести миль.