– Бей по парусам. Срежь мачты, – дал он команду зенитчику.

Гюнтер решил, что восстановит справедливость и оставит в живых капитана и его бесстрашный экипаж. Да и не покидало чувство, что губернатор грубо их использует. Еще не зная, как выйти из этого положения, Гюнтер хотел, чтобы и волки и овцы остались целы.

Не успел он договорить, как его слова поглотил грохот орудия. На мостик градом посыпались желтые гильзы. Снаряды величиной с банан яркими нитями понеслись к галеону. На палубе подпрыгнули, разлетаясь в щепки, бочки и ящики с корабельным снаряжением. На средней мачте вспыхнул нижний парус. Но тут же четверо матросов, взлетев по веревочным лестницам, срубили его и сбросили за борт. От разорвавшегося снаряда вспыхнула бухта с толстым пеньковым канатом. И сразу же рядом возник матрос с ведром и затушил разгорающееся пламя.

«Поразительно, – глядя на английскую команду, думал Гюнтер. – Никто не прыгнул в панике в воду, никто не бежит к спасательной шлюпке. Напротив, деловито, будто им каждый день приходится перестреливаться с подводными лодками, пушкари выглядывали в порты поверх стволов, прикидывая на глаз расстояние, и с фитилями в руках готовились сделать первый залп».

Дергаясь всем телом вместе со стволами орудия, зенитчик выкрикивал ругательства, пытаясь удержать галеон в сетке перекрестия. Гюнтер наблюдал, как превращались в щепки резные борта. Затем рядом с галеоном из воды поднялись фонтаны, и теперь снаряды исчезали в трюме корабля на уровне ватерлинии.

«Возьми выше!» – хотел он прокричать зенитчику. Но в ту же секунду, разламывая корабль на две части, в небо взлетел огненный смерч. Яркий шар пламени и дыма скрыл галеон от глаз. Запоздало докатился жуткий грохот, и мостик лодки обдала волна раскаленного воздуха. Облако дыма оторвалось от воды и поднялось в небо белым грибом, оставив на поверхности лишь часть кормовых кают и обломки мачт. На волнах раскачивался десяток голов. Те, кто в момент взрыва был в носу корабля или далеко на корме, оглушенные, теперь еле держались на воде, пытаясь схватиться за плавающие рядом обломки. Остальная команда вместе с капитаном исчезла вместе с галеоном.

«Жуткая развязка!» – подумал Кюхельман.

– Командир! Нам теперь два корабля в зачет! – засмеялся второй помощник.

Но Гюнтер взглянул на него так, что Герберт поперхнулся собственными словами.

– В пороховой погреб попали, – произнес Отто.

Гюнтер молча смотрел на то место, где всего минуту назад был красавец корабль с бесстрашной командой на борту.

Затем он увидел, как из бухты появилась лодка. Гребцы выкладывались изо всех сил, а на носу в полный рост стоял губернатор. Одной рукой он придерживал трепещущую на ветру шляпу, в другой держал обнаженную шпагу. Волны, ударив в борт, едва не свалили его. Расставив пошире ноги, дон Диего указал гребцам на ближайшую голову матроса, плывущего к берегу. Шлюпка закрыла от Гюнтера моряка, он лишь увидел поднятые руки, пытавшиеся вцепиться в борт. Англичанин решил, что его хотят спасти. Но губернатор взмахнул шпагой – и руки исчезли. Дон Диего, пританцовывая на носу лодки, направлял гребцов к следующей жертве. Взмах руки – и от качающейся на волнах головы осталось лишь кровавое пятно. Два замаха весел – и рядом еще одна, пытающаяся закрыться рукой голова.