Окончательно оправившись, дон Диего, широко улыбаясь, запустил руку в карман и выудил белую монету. Чуи вышел вперед и, став по правую руку губернатора, холодным взглядом сверлил глаза штурмана.

– Вот серебряный талер. – Дон Диего показал Вилли раскрытую ладонь. – Сейчас я его подброшу, и наверняка твоя крестная мать – удача положит этот талер герцогом Сигизмундом кверху. А мне останется лишь склонить голову и отпустить вас на все четыре стороны. И еще будет справедливо – помочь вам золотом, ведь вам надо с чего-то начинать? Кармен мне не чужая, и дать за нее приданое – мой долг. Так я бросаю?

– Бросай!

Вилли, не очень понимая, к чему клонит губернатор, уставился на взлетевшую вверх монету. Вдруг из-под его руки вырвалась вперед Кармен.

– Он врет! Не верь! – выкрикнула она, стремясь каблуком туфельки затоптать упавший на пол талер.

– Змея… – злобно прошипел дон Диего.

Тяжелая пощечина, способная сбить с ног крепкого мужчину, обрушилась на лицо Кармен. Вскрикнув и отлетев назад, она рухнула к ногам Вилли. Волосы разметались по полу, а из разбитых губ поползла струйка крови.

Вилли удивленно посмотрел на потерявшую сознание Кармен, затем поднял помутневший взгляд на губернатора, и пальцы сами вдавили спусковой крючок в квадратную рукоятку автомата.

– А-а-а! – исступленный крик слился с оглушительным грохотом, многократно отраженным от мраморных стен.

Во все стороны брызнули осколки камней. Пули, выбивая яркие искры, с визгом разлетались в рикошете, выискивая жертвы. Мгновенно комната заполнилась пороховыми газами, так что померкло пламя факеолв.

Чуи отбросило на стену, и он сполз вниз, оставляя кровавые следы на мраморе. Несколько красных фонтанчиков брызнуло из камзола дона Диего. Рухнув на руки стоявших сзади, он вывалился в коридор.

Так же неожиданно, как и взорвался, автомат, лязгнув стальным затвором, смолк. Магазин был пуст. Комнату вновь освещал лишь пробравшийся в окно лунный свет. Оглушенный Вилли осмотрелся. В луже крови у стены лежал Чуи. На полу тихо стонала Кармен. Больше никого рядом не было. Он выглянул в окно. По тропе к церкви перепуганной толпой убегали испанцы. Четверо, немного отстав, несли раненого губернатора.

Дон Диего лежал на кровати Соломона и, то стеная, то изрыгая ругательства, ворочался, помогая донне Деборе стащить с себя камзол. Из горла его вырывался булькающий хрип, при каждом слове на губах лопались алые пузыри. У его ног сидел пастор. Достав из-за пояса губернатора нож, он распорол ему рубаху. Увидев залитую кровью грудь губернатора, донна Дебора зарыдала и собралась протирать раны смоченной в джине тряпкой.