Мне также хотелось рассказать эту историю строго с точки зрения собаки, перенести моих читателей в жестокий душераздирающий мир глазами бойцового пса. Для этого я перечитал рассказы Джека Лондона. Я брал интервью у людей, готовых рассказать о своем опыте. Я говорил с бихевиористом, который специализировался на реабилитации несчастных собак.

И все это стало «Ямой», которую я до сих пор считаю одной из моих лучших работ.

Спасибо, Джордж!

Джеймс Роллинс Яма

Джеймс Роллинс

Яма

Крупный пес повис на подвешенной на веревке автомобильной покрышке. Он впился в нее зубами, его задние лапы оторвались от земли на три фута. Высоко стоявшее солнце казалось воспаленным красным пузырем на пронзительно голубом небе. После столь долгого времени челюстные мышцы пса одеревенели, язык превратился в вяленый кусок кожи и свисал с одной стороны пасти. И все же в глубине горла он чувствовал вкус черного масла и крови.

Но все равно не разжимал челюсти.

Он знал: этого лучше не делать.

Позади него заговорили два голоса. Пес узнал хрипотцу дрессировщика. А вот второй был новый, писклявый и склонный шмыгать носом почти после каждого слова.

– Как долго он там висит? – спросил незнакомец.

– Сорок две минуты.

– Не может быть! Во дает, чертов ублюдок… Но ведь он не чистый питбуль?

– Помесь питбуля и боксера.

– Тогда с ним все ясно. Кстати, у меня есть стаффордширская сука, пусть он покроет ее в следующем месяце. И я скажу тебе: для суки она та еще стерва. Щенков поделим.

– Случка обойдется в тысячу.