Пока Паула от страха не могла и слова вымолвить, Вильнев начал оправдываться, но одним движением руки Ракотовао заставила его замолчать.

— Ваши предки ничему вас не научили, это очень прискорбно, — сказала Ракотовао Пауле и снова покачала головой. — Крокодилы пощадили вас не для того, чтобы вы снова оскорбили наших предков!

— Он здесь не при чем! — Паула должна была сделать все, чтобы Вильнев выбрался отсюда. Он был против этой затеи, поэтому они должны его отпустить. Она попыталась успокоиться, подумать, вспомнить французские слова, но в ее голове царил переполох. — Этот мужчина просто провел меня, в склеп я заходила одна.

— Мы посмотрим.

Староста кивнула нескольким мужчинам, которые со знанием дела закрыли склеп. Затем она принялась обыскивать Паулу и Вильнева, забрала у нее кожаную сумку с книгой Матильды и флягой для воды. Вильневу же разрешили оставить флягу при себе.

— Что со мной будет? — спросила Паула. — Вы заставите меня броситься на утесы?

Ракотовао улыбнулась, так что можно было отчетливо разглядеть щербины между ее зубами.

— Нет, мы не такие варвары, как Ранавалуна I. Мы решили дать вам шанс.

— Да?

Паула вся дрожала.

— Мужчину мы отпустим, а как поступить с вами, мы спросим богов.

Паула услышала, как Вильнев с ужасом вздохнул.

— Что это значит? — спросила она его.

— Если я правильно понял их французский, то вы должны предстать перед божьим судом.

— Но Ранавалуна II запретила их.

— Кажется, здесь об этом никто не знает.

— Это что-то наподобие инквизиции в средние века?

Паула все еще дрожала, но по ее телу разлилось какое-то необъяснимое спокойствие, и одновременно с этим ей стало плохо. В голове пронеслись изображения невинных женщин, на шеи которых вешали камни, чтобы затем бросить их в колодец или в озеро. Если они тонули, то считались невиновными. Если они всплывали, то их считали ведьмами и сжигали. Нет, такое здесь не практикуется, она была уверена в этом. Однако затем она вспомнила, что Ида Пфайффер в своем отчете о путешествии упоминала о чем-то подобном. Но это же случилось во времена Ранавалуны Свирепой!

— Вильнев, ну скажите же…

— Не все, что рассказывают о Мадагаскаре, правда.