– Афиареху этот вертолет не понравился. Он сказал, что военные нас обманули. Он потребовал, чтобы они убрали вертолет, иначе он убьет заложников.

– И военные отозвали вертолет, не так ли?

Дхуубан кивнул.

– Но вы не отпустили заложников?

Он неожиданно широко улыбнулся:

– Мы увидели, что корабль оказался слишком близко.

Меган нахмурилась. «Какого черта он улыбается?»

– Кто именно заметил, что корабль оказался слишком близко?

– Афиарех. Он из-за этого страшно разозлился. Начал говорить о том, как Америка терзает Сомали. Сказал, что мы должны сопротивляться. Он велел военным убрать корабль, или он убьет заложников.

– Что сказали другие? – настаивала Меган. – Что сказал Мас?

Внезапно Клиффорд Грин словно пробудился от сна:

– Возражение по форме.

Меган упростила вопрос:

– Что Мас сказал о судне?

Дхуубан улыбнулся еще ярче:

– Это никому из нас не понравилось. Но Афиарех был злее всех. Он начал кричать на военных. Наорал на переговорщика. Он сказал, что американцы предали нас. Они нарушили условия сделки.

«Не верю, – подумала Меган. – Мас требовал доказательств того, что Исмаил имел право вести переговоры с семьей. Он решал, какой именно должна быть сумма выкупа, и при этом сидел в стороне, пока Исмаил разглагольствовал об Америке и приближении корабля? Дхуубан явно чего-то недоговаривает».

– Что произошло дальше? – спросила она, оставив свои вопросы без ответа.

– Военные послали к нам лодки, – ответил Дхуубан. – Они включили яркий свет. В этот-то момент Афиарех и обезумел. Он застрелил капитана. Мас боролся с ним, но Афиарех его одолел. Затем он выстрелил в Тимаху и велел нам идти к лодке.

Речь Дхуубана утомила Меган. Она взглянула на Исмаила, надеясь увидеть в нем хотя бы проблеск чувства, но его лицо было словно высечено из гранита.