Пока зачитывался вердикт, мысли Исмаила устремились к дню, когда все это началось. Он вспомнил, как выглядел школьный двор в утреннем свете. Он вспомнил, как звучал смех учеников в коридорах. Он вспомнил грусть, появившуюся в глазах отца, когда к воротам подъехали пикапы и из них начали выпрыгивать вооруженные люди. Он вспомнил, как они вытащили Адана на школьный двор и заставили его встать на колени. «Ты – враг ислама! – кричали они. – Ты распространяешь ложь и безнравственность. Кайся!» Но отец не раскаялся. Он просто смотрел на своих детей и ждал конца. Исмаил вспомнил звук выстрелов,
Голос судьи Маккензи прервал его размышления:
– По обвинению в хранении, демонстрации и использовании огнестрельного оружия во время совершения преступления, повлекшего смерть, суд постановил считать вас виновным. По обвинению в нападении на федеральных служащих с применением огнестрельного оружия суд постановил считать вас виновным. – Вдруг судья подняла глаза и посмотрела на Исмаила через очки. – По обвинению в убийстве в пределах специальной морской и территориальной юрисдикции США суд постановил признать вас
Исмаил закрыл глаза и почувствовал, как по телу разливается глубинное ощущение невиновности. Если бы суд предложил ему взять на себя чужую вину, он бы сделал это. Но присяжные увидели правду.
– По обвинению в покушении на убийство в пределах специальной морской и территориальной юрисдикции США, – продолжила судья, – суд постановил признать вас
Вот оно, суждение человека и Бога: виновен и невиновен одновременно. Он повернулся к Меган, они обнялись.
– Если вас не обвинили в убийстве, высшей меры не дадут, – сказала она.
Он знал, что это правда, но для него важнее было знать, что отец похвалил бы его.
– Спасибо, что верили в меня, – сказал он. – Знаю, это было непросто.
Меган улыбнулась. В ее улыбке радость переплелась с грустью.
– Я едва не лишилась возможности сказать это, но сегодня скажу. Система сработала. Справедливость восторжествовала.
Ясмин
Ясмин