– Но нам не говорили, что он опять будет запускать двигатели, хан этого не говорил, или что он будет тайком выбираться из дворца со свернутыми коврами.

– Ты прав. На все воля Аллаха, но ты прав. – Их тревога возросла. Они не забыли тех охранников, которых старый хан сажал под замок или сек кнутом за неподчинение или промашки, или тех, которых новый хан прогнал прочь.

– Звук у двигателей такой, словно они в полном порядке, тебе не кажется? – Они оба вскинули глаза, увидев, как во дворце вспыхнули окна на втором этаже, в покоях хана, потом резко обернулись, когда полицейская машина, взвизгнув тормозами, остановилась у самых ворот. Из машины выскочил полицейский сержант с карманным фонарем в руке.

– Что тут происходит, клянусь Аллахом! – крикнул он. – Открывайте ворота, клянусь Аллахом! Где мои люди?

Бабак бросился к боковой дверце и отодвинул засов.

В кабине пилота пальцы Эрикки работали с максимальной скоростью; рана в руке мешала ему. Пот струился по его лицу, смешиваясь со струйкой крови, которая сочилась из уха там, где отстала приклеенная пластырем повязка. Дыхание вырывалось из груди короткими толчками, после того как он долго бежал из северного крыла с Азадэ на плече, завернутой в ковер, усыпленной таблетками и беспомощной. Он с проклятиями подгонял стрелки приборов. Эрикки видел свет, зажегшийся в комнатах Хакима, и теперь в окнах появились головы, вглядывавшиеся в темноту. Перед тем как покинуть их с Азадэ апартаменты, он аккуратно оглушил Мину, надеясь, что не причинил ей серьезного вреда, чтобы защитить ее, равно как и себя: ее – от обвинений в пособничестве, себя – от тревоги, которую она могла бы поднять, потом завернул Азадэ в ковер и прицепил кукри себе на пояс.

– Давай! – рычал он стрелкам, потом заметил двух людей в полицейской форме у главных ворот. Вертолет неожиданно ярко осветился в конусе света от карманного фонаря, и его желудок перевернулся. Не думая, он схватил «Стен», просунул ствол в боковое окно и нажал на курок, целясь повыше.

Четверо у ворот, ища укрытия, бросились врассыпную, когда пули зацокали по кирпичной кладке ворот. В панике сержант выронил фонарь, но еще раньше все они успели заметить на земле два обмякших неподвижных тела капрала и его напарника и решили, что они мертвы. Когда автоматная очередь стихла, сержант, пригибаясь, бросился к калитке в воротах, к своей машине и лежавшей там М16.

– Стреляйте, во имя Аллаха! – крикнул полицейский водитель.

В возбуждении Бабак нажал на курок, послав короткую очередь в белый свет. Водитель неосторожно вылез из укрытия, чтобы подобрать фонарь. Из вертолета грянула еще одна очередь, и он отпрыгнул назад.