— Пшел вон, — рыкнул он, с облегчением увидев всего-навсего отрока. — Тут не подают.

— Молю лише Бога и Святых Его благословить вас, сэр, — услыхал он в ответ. — Я прибывши дать, а не взять. Добрая госпожа, чей муж недавно помре, являет шпиталю ейную милость ради вознесения души оного.

Замешкавшись, Готер растерянно облизнул губы.

— Пара агнцев, — не унимался отрок.

Готер в замешательстве обернулся к аббату Джерому, и тот одобрительно кивнул, стараясь изобразить, что дело это заурядное, как дыхание, хотя, правду говоря, увидел подвох сразу же и сердце у него в груди екнуло.

Госпиталь зависит от жертвователей, получая от гильдии негоциантов агнца и свинью каждые десять дней. Их доставляют, забивают и подвешивают, потому что ни один разумный человек не станет есть свежую убоину, а последняя доставка была всего четыре дня назад; остатки туш еще покачивались на виду у всех, и команда куховаров прямо сейчас мазала их салом с травами и мятой.

Но Готер сего не ведал, и хотя оставался шанс, что на улице и вправду дожидается пара ягнят от убитой горем вдовы, Джером всей душой молился, чтобы их не было, чтобы сие оказалось подмогой, Благодатью Божией.

— Добро, — проворчал Готер в тревоге и нерешительности, понимая, что отказ от щедрого дара вызовет подозрения. — Сие славно, малец, токмо не дури. Обы скоро да живо, аки сказывала моя матушка…

Хэл услышал стук и лязг снимаемых замков засова, потом кряхтение Готера, поднимающего брус засова со скоб.

— Веди своих агнецов, а опосля… — начал он, но тут дверь врезалась ему в лицо, толкнув назад. Проскользив по полу, он налетел на котел, выплеснув содержимое, обварившее ему ноги. Завопив, Готер отшатнулся, тщетно хлопая по обжигающей жидкости, запнулся, оборачиваясь, и перед самым носом узрел бороду на манер барсучьей задницы и раздвинувшую ее широкую ухмылку.

— Бэ-э, — сказал Сим, врезав Готеру по ребрам раз, другой, третий. И только с третьего раза тот почувствовал странное ощущение, инстинктивно распознав входящий в тело острый металл; но к моменту, когда ужас происходящего подкосил его, он был уже мертв. Сим опустил его на жирную солому и плиты пола, а в дверь юркнули Хэл и Псаренок.

— Хвала Христу, — возгласил аббат Джером, чуть не всхлипнув.

— Во веки веков, — безотчетно ответил Хэл, озираясь в поисках прочих врагов. — Сколько и где?

— Един, другой и сам главарь, — прошамкал голос, и Сим отшатнулся при виде разоренных руин лица, сумрачно скалившегося ему, размахивая черпаком, зажатым в грязном, замотанном тряпками кулаке.

— Мощи Христовы, — вскрикнул Сим, — держись подальше и не дыши на меня!