Этот поход показался им еще более долгим и мучительным, чем самый первый в их жизни. Они слышали залпы выстрелов, но с ними ничего не происходило. В конце концов они вбежали в госпиталь, передали пациента Копперсмиту. Затем Амесса Декер поднял с травы сумку и вручил ее доктору.

— Наденьте ее сейчас же, — сказал он, и Роб Джей тут же выполнил его просьбу.

Испытав невероятное облегчение, трое носильщиков угрюмо посовещались и договорились каждое утро первым делом проверять, надел ли нештатный хирург-ассистент свою санитарную сумку.

Двумя днями позже Роб Джей уже по-настоящему радовался, что при нем его волшебная сумка. Произошло это примерно в полумиле от того места, где Рапидан впадал в главную реку. Авангард сто тридцать первого индианского вышел из-за поворота и буквально лоб в лоб столкнулся с бригадой солдат в серой униформе.

Бойцы обеих сторон тут же открыли огонь с ближней дистанции. Воздух наполнился проклятиями, криками, залпами мушкетов, воплями раненых. Времени на перезарядку больше не оставалось, поэтому первые ряды солдат схлестнулись врукопашную: офицеры схватились за сабли, рядовые использовали ружья в качестве дубинок, в ход пошли кулаки, ногти, зубы.

По одну сторону дороги рос дубовый лес, а по другую простиралось вспаханное унавоженное поле, которое казалось мягким, как бархат. От обеих армий отделилось по нескольку человек и укрылось в придорожном лесу. Основные силы, поспешно разворачиваясь на покрытом навозом поле, пошли на сближение.

Обычно отряд санитаров пережидал перестрелку в тылу. Но в суматохе рукопашной схватки Роб Джей растерялся и оказался в гуще кровавой бойни, пытаясь сладить со своим обезумевшим от ужаса конем. Мерин встал на дыбы и вдруг начал заваливаться на своего хозяина. Роб Джей успел вовремя отскочить. Лошадь же лежала на земле, подергиваясь в конвульсиях и брыкаясь. В горле Красавчика зияло пулевое отверстие. Кровотечения не было, но две красные струйки вытекали из ноздрей коня, когда он пытался дышать, продолжая биться в агонии.

У Роба Джея в сумке был шприц для подкожных впрыскиваний с бронзовой иглой и морфин, но обезболивающие все еще были в дефиците и их нельзя было переводить на лошадей. В тридцати футах лежал мертвый лейтенант из конфедератов. Доктор подбежал к нему и выхватил из его кобуры тяжелый черный револьвер. Затем он вернулся к своему неказистому коню, вложил дуло в ухо Красавчика и нажал на курок.

He успел он сделать и дюжины шагов, как его левую руку у самого плеча пронзила невыносимая боль, будто гигантская пчела ужалила. Роб сделал еще три шага, после чего темно-коричневая покрытая перегноем земля резко приблизилась к нему, чтобы принять в свои объятия. Он все еще был способен ясно мыслить. Он понимал, что упал в обморок и к нему совсем скоро вернутся силы, поэтому просто лежал и с восторгом художника рассматривал золотистое солнце на фоне алого зарева. Все звуки вокруг него стали неясными, будто кто-то накрыл одеялом весь остальной мир. Роб не знал, сколько пролежал вот так на земле. Он понял, что теряет много крови, и сумел наощупь достать несколько повязок из санитарной сумки, чтобы плотно закрыть ими рану и остановить кровотечение. Посмотрев вниз, он увидел кровь на своей индейской сумке и не смог не оценить эту иронию судьбы, так что вскоре он уже смеялся во весь голос, словно атеист, который попытался сотворить себе бога из старой сумки с перьями и пары ремней обработанной кожи.