Он на миг умолк, погрузившись в воспоминания, и затем продолжил:

— Восемьдесят пять человек было ранено. Нога Алекса пострадала так сильно, что у врачей не оставалось другого выхода, кроме как ампутировать ее. Мне самому в тот день несказанно повезло — отделался вывихом плеча.

— Вначале он чувствовал себя не очень плохо, — сказал Берри Вомак. — Джимми-Джо сделал ему костыль, и он довольно проворно с ним управлялся поначалу. Хоть он был и болен, но все же оставался старшим по званию, а потому старался заботиться о нас. Сказал, что немного разбирается во врачевании, насмотревшись на твоего отца.

— Мы звали его Док, — сказал Джимми-Джо Уолдрон.

Когда Шаман приподнял ногу Алекса, то сразу понял, что именно она является источником всех его бед. Ампутацию сделали ужасно: половина культи с рваными краями так и не зажила, а из-под свисающих ошметков кожи сочился гной. В любой момент можно было ожидать развитие гангрены.

— Ты настоящий врач? — спросил Уолдрон, когда увидел, что Шаман достает из сумки стетоскоп. Шаман заверил его, что так и есть. Он попросил Джимми-Джо прослушать грудь Алекса, и с его слов пришел к выводу, что, к счастью, в легких все было чисто. Но Алекса лихорадило, и его пульс был слабым и нитевидным.

— По всему лагерю свирепствует чума, сэр, — сказал Парниша. — Болеют оспой. Всякими лихорадками. Малярией. Чем именно он болен?

— У него на ноге образуется гангрена, — вздохнул Шаман. Наверняка он заболел еще и из-за недоедания и переохлаждения, которыми страдали и остальные обитатели этой палатки. Они рассказали Шаману, что в некоторых палатках есть жестяные печи, а кое у кого — даже пара простыней. Но у большинства из них нет вообще ничего.

— Что же вы едите?

— По утрам каждому выдают по кусочку хлеба и старого, почти протухшего мяса. Вечером — по кусочку хлеба и чашке варева, называемого супом, но на самом деле представляющего собой воду, в которой сварено то же самое утреннее мясо, — ответил Уэстморленд.

— И никаких овощей?

Они покачали головами, но он и без того уже знал ответ на свой вопрос. Он успел заметить у многих заключенных симптомы цинги, сразу как вошел в лагерь.

— Когда нас бросили сюда, нас было десять тысяч, — сообщил Парниша. — Они все везли и везли новых заключенных, но от тех десяти тысяч сегодня осталось только пять. Мертвецкая у них без дела не простаивает, а вокруг лагеря разрастается огромное кладбище. Каждый день умирает по двадцать пять человек.

Шаман сел на холодную землю и снова взял брата за руки, рассматривая его лицо. Алекс не просыпался, его сон был слишком крепок.