Наступил вечер. Отец спал в реанимационном отделении, подключенный к аппарату искусственного дыхания и нескольким мониторам. Больничный кафетерий был уже закрыт, поэтому Р. Дж. и Сьюзан отправились в расположенный неподалеку маленький ресторанчик, чтобы поесть супа с черными бобами и кубинского хлеба.

Потом они вернулись в больницу и стали ждать новостей о состоянии старшего Коула.

— Я думаю, он скоро пойдет на поправку, — сказала Сьюзан. — Ему быстро вкололи антикоагулянты, полтора миллиона единиц стрептокиназы, аспирин, пять тысяч единиц гепарина. Нам повезло.

— Слава Богу.

— Расскажи, откуда ты узнала.

Р. Дж. кратко изложила ей все.

Сьюзан Долби покачала головой.

— Я бы сказала, что это плод твоего воображения, сказка, если бы не видела всего происшедшего своими глазами.

— Отец называет это Даром. Бывали времена, когда он казался мне обузой. Но я учусь жить с ним, использовать его. Сегодня я очень благодарна, что он у меня есть, — призналась Р. Дж. Она колебалась. — Я не говорю об этом с другими докторами, как ты понимаешь. Я была бы очень благодарна, если бы ты…

— Нет. Да и кто мне поверит? Но почему ты рассказала мне правду? Разве у тебя не возникло мысли выдумать какую-нибудь историю?

Р. Дж. подалась вперед и поцеловала ее в щеку.

— Я знала, что мы оставим это в семье, — сказала она.

Ее отцу было очень больно, и даже нитроглицерин, положенный под язык, мало помогал, потому ему дали морфий. Из-за него он много спал. Через день Р. Дж. смогла отлучаться из больницы на час-два, ездила на машине. Сьюзан была занята с пациентами, но рассказала Р. Дж., где находятся хорошие пляжи, чтобы Р. Дж. могла покупаться вволю. Она пользовалась кремом для загара, однако ей было приятно, когда морская вода высыхала на ее коже, оставляя соленые разводы. Распластавшись на спине под палящими лучами солнца, Р. Дж. с сожалением вспоминала Дэвида. Она молилась за отца и Грега Хинтона, как и обещала.

В тот вечер она решила поговорить с кардиологом отца, доктором Самнером Келликером. Она была рада, что Сьюзан решила присоединиться к ней. Келликер был суетливым человеком с красным лицом, и ему явно не нравилось, что родственники его пациента тоже врачи.

— Я не одобряю использование морфия, доктор Келликер.

— Почему, доктор Коул?

— Он обладает ваготоническим действием. Это может вызвать брадикардию или даже блокаду сердца, так ведь?

— Ну, да, бывает и такое. Но все, что мы делаем, рискованно, ни в чем нет полной уверенности. Вы же понимаете.

— Как насчет того, чтобы дать ему бета-блокатор[17] вместо морфия?