Эдуард некоторое время молча смотрел на окровавленный золотой обруч, объединивший против него целую нацию. Затем, очевидно удовлетворенный, он кивком приказал унести его.

— Мы отмоем корону и приведем в должный вид. — Когда клирик унес ее, взгляд короля уперся в Мадога. — Ты поднял восстание, посягнул на границы королевства, совершил убийство, грабеж и разбой. Ты уничтожал собственность, подстрекал к беспорядкам и нарушил покой своего короля.

В лице Мадога не дрогнул ни один мускул. Он не сводил глаз с Эдуарда.

Роберт, глядя на него вместе с остальными, не мог не подумать о том, а понял ли Мадог или кто-нибудь из тех, кто остался жив, хоть слово из сказанного королем.

— За свои преступления ты будешь заточен в Тауэр, где и проведешь остаток своих дней. — Король сделал паузу, и стало слышно, как трепещет на ветру полотнище с золотым драконом. — Десять лет — долгий срок. Народ Уэльса забыл о той цене, которую ему пришлось заплатить за неповиновение. — Эдвард оглянулся через плечо, туда, где стояли Джон де Варенн и остальные английские графы. — Им нужно напомнить об этом.

Толпа расступилась, и Роберт услышал крик, когда из нее выволокли какого-то юношу. Это был молодой человек с черными, как смоль, волосами.

Мадог закричал и попытался вырваться.

— Как нам сообщили, это твой брат, Дафидд, — сказал Эдуард.

На избитом лице Дафидда отразился ужас, но он презрительно сплюнул на землю, когда двое рыцарей протащили его мимо Эдуарда к тому месту, где оруженосцы держали под уздцы двух лошадей. Один из рыцарей отвел руку, чтобы заковать юношу в кандалы, но король отрицательно качнул головой. Мадог забился в руках стражников, бессвязно выкрикивая что-то по-валлийски, обращаясь к королю и своему брату, который не сводил взгляда с лошадей, к седельным лукам которых были привязаны толстые веревки. Свободные концы их держали в руках солдаты.

Рыцари развели руки Дафидда в стороны. Солдаты, державшие веревки, подошли к нему и привязали их к его запястьям, тщательно проверив каждый узел, дабы убедиться, что он не развяжется. Лошади фыркали, когда оруженосцы развели их в стороны по бокам Дафидда, грудь которого судорожно вздымалась. Кольца веревок, концы которых были привязаны к седельным лукам и запястьям Дафидда, размотались, но пока еще провисали свободно. Рыцари оттеснили горожан в сторону, чтобы те не попали под копыта коней. Кое-кто из них отвернулся, матери прижимали лица детей к своим юбкам, мужчины закрывали глаза. Остальные смотрели на происходящее в немом отчаянии. Эдуард стоял в окружении вельмож, и лицо его ничего не выражало.