— В Ирландию? — недоверчиво осведомился Вишарт. — Что, во имя всего святого, вы рассчитываете там найти, что может помочь Шотландии?

— То, что очень нужно королю Эдуарду. — Коротко поклонившись сенешалю и двум епископам, Роберт повернулся и зашагал обратно.

Распахивая двери, Роберт думал о Финне мак Кумале и его отряде воинов, повествования о героических подвигах которых он учил наизусть в замке своего приемного отца. Когда его детские мечты вдребезги разбились о жестокую реальность войны в Уэльсе, а его самого снедали сомнения относительно правильности вступления в орден Рыцарей Дракона, он заставил себя забыть об этих легендах, сочтя их юношескими бреднями. Но что ему оставалось делать теперь, кроме как предпринять отчаянный шаг и отправиться на поиски сокровища, которое может определить судьбу его королевства и позволить ему самому хотя бы попытаться исправить сделанные ошибки? Выходя в темноту ночи, Роберт улыбался.

Водянистые глаза Эффрейг слезились от яркого света утреннего солнца. Грозы, нагрянувшие несколько дней тому с востока, отчего вода в реках вышла из берегов, утихли. Завывание ветра превратилось в едва слышный шепот, и облака уступили место синеглазому рассвету, когда остатки урагана ушли на запад в сторону Аррана.

Траву, сверкающую бусинками росы после дождя, усеивали веточки и солома с крыши ее хижины, сорванная ураганом, хотя холм, у подножия которого приютилось ее жилище, надежно укрыл его и уберег от самых страшных последствий стихии. Пробормотав благодарственную молитву богам воздуха, Эффрейг остановилась, чтобы поднять ведро, оставленное снаружи специально, чтобы собрать в него дождевую воду. Наклонившись, она вдруг заметила какой-то предмет, лежавший под дубом, наполовину присыпанный мусором, оставшимся после бури. Это была судьба, упавшая ночью и исполнившаяся.

Выпрямившись, Эффрейг заковыляла по мокрой траве, и хрупкие листочки щекотали ее босые ступни. Подойдя к дубу, она с трудом наклонилась, так что старые кости затрещали, протестуя, а потрепанная накидка колоколом раскрылась вокруг колдуньи. Она осторожно смахнула красно-коричневые листья, из-под которых показалась сплетенная паутинка из молочно-белых прутьев. Лежавшая внутри позеленевшая от старости веревка была завязана петлей висельника — первопричина проклятия Святого Малахии. Колдунья бережно коснулась пальцами потрепанных непогодой прутиков, и дыхание ее участилось, когда она задержала взгляд на истончившемся обрывке витого шнурка, который так упорно и долго удерживал судьбу старого лорда. Запрокинув голову, женщина увидела в трепещущей листве раскачивающийся обрывок шнурка. Рядом, почти на самой макушке дерева, безмятежно висели несколько паутинок из прутиков. Глаза Эффрейг загорелись, остановившись на одной из клеток, ребра которой были коричневыми и крепкими. Внутри, залитый золотистыми солнечными лучами, мерно покачивался на истончившейся ниточке венок из вереска и дрока.