За спиной у него застучали копыта; его догнал отряд. Нес спешился первым и направился прямо к нему.

– Сэр? – осведомился он, принимая у Роберта поводья, и в голосе его прозвучала тревога. Нес заколебался. – Милорд, вы ничем не могли ему помочь.

Роберт устремил взгляд на процессию оборванных мужчин и женщин, входящих в аббатство. Он знал, что так быть не должно. Если бы он действовал в соответствии со своим планом, проигнорировал бы Джеймса Стюарта и Ламбертона, то сейчас мог бы вести за собой армию, созванную Уоллесом, и они вдвоем сражались бы за свободу своего королевства. А вместо этого он напрасно ждал ответа Комина, который так и не пришел. И какой выбор отныне остался у него? Или у Шотландии? Он вспомнил пророчество, спрашивая себя, а не мог ли он сам ошибиться, не было ли оно подлинным, в конце концов? Быть может, именно поэтому все его замыслы пошли прахом? Он должен знать правду. Оставив Неса с лошадьми, Роберт нырнул в арочный проход в стене аббатства.

После того как публичная казнь в Западном Смитфилде совершилась, толпа вокруг виселицы начала расходиться. Одни отправились искать развлечений в гостиницы и постоялые дворы города, другие вернулись к своим обязанностям, оставив дождь смывать кровь с эшафота, а топор палача – со стуком разрубать тело Уоллеса на части. Роберт, найдя своих людей по лаю Фионна, продолжил путь в Вестминстер, рассчитывая оставить столпотворение позади, но обнаружил, что Королевский тракт битком забит людьми, многие из которых страдали увечьями или болезнями кожи, исхудав от нищеты и недоедания. Расспросив группу паломников, он выяснил, что король объявил о раздаче пожертвований беднякам в усыпальнице Исповедника. Но, самое главное, как рассказали ему паломники, там же на всеобщее обозрение будут выставлены все четыре реликвии Британии.

Роберт не мог изменить судьбу Уоллеса, как не мог силой воли заставить Комина заключить с ним союз. Зато он мог открыть ту черную шкатулку. Ускорив шаг, он направился к дверям аббатства, не обращая внимания на лужи.

– Роберт?

Он резко обернулся, заслышав знакомый голос, и увидел, что к нему по двору идет Хэмфри, подняв капюшон, чтобы защититься от дождя. Роберт оглянулся; он был уже у самых дверей, за которыми виднелась внутренняя часть аббатства, озаренная тусклым пламенем свечей. Очередь бедняков в рванье тянулась туда, где чиновники, раздающие милостыню, по одному пропускали их внутрь. Рядом стояли и несколько королевских стражников, наблюдая за порядком и высматривая воров.

– Я не знал, что ты вернулся, – сказал Хэмфри, подходя к нему.