И, наконец, по поводу дальнейших событий.

Автор об этом ничего не пишет, поэтому ради связности сюжета я вынужден вкратце о них упомянуть.

На следующий день мы выехали из Сичи и через две недели без всяких приключений добрались до Чигирина — столицы гетьмана Хмельницкого. Здесь синьор дю Бартас, брат Азиний и я прожили около месяца. Не могу скрыть, что все это время дружок отца Гуаиры провел в беспробудном пьянстве.

Отец Гуаира и синьора Ружинска уехали куда-то на север. Насколько я знаю, Ядвига сумела благополучно вернуться домой.

Не хочу вспоминать о нашем с ней последнем разговоре. Злые наветы проклятого иезуита дали свои плоды. Мне казалось, что я говорю с ледяной статуей.

Куда ездил сам отец Гуаира, выяснилось лишь значительно позже. Вернулся он в Чигирин уже в начале июня, после чего мы вчетвером поспешили под Тарнополь, где собиралось казачье войско. Но догнать его смогли только в селе Колодном, а затем вместе со всей армией двинулись к галицийской границе.

КНИГА ТРЕТЬЯ, повествующая о великой баталии под Берестечком между войском Его Королевской Милости Яна-Казимира и ребелиантами capitano Хмельницкого, об одержанной там победе, а также о том, как воссиял в болотах Полесья свет истинной святости, с приложением краткого жития Святого Адама Горностая, которую следует назвать ИЗБРАННИК ГОСПОДЕНЬ

КНИГА ТРЕТЬЯ,

повествующая о великой баталии под Берестечком между войском Его Королевской Милости Яна-Казимира и ребелиантами capitano Хмельницкого, об одержанной там победе, а также о том, как воссиял в болотах Полесья свет истинной святости, с приложением краткого жития Святого Адама Горностая, которую следует назвать

ИЗБРАННИК ГОСПОДЕНЬ

Главы XII-XIV Эпитома

Главы XII-XIV

Эпитома

В этих главах автор пытается анализировать политику Святого Престола и Общества Иисуса Сладчайшего по отношению к Руси. При этом он упирает на то, что после образования в середине 20-х годов Конгрегации распространения веры Рим перестал поддерживать людоедские планы польских магнатов по ополячиванию и окатоличиванию русинов и выступил за создание самостоятельного Русского княжества и отдельного Патриархата, который объединил бы православных и униатов. Осуществлению этих планов помешала якобы только смерть папы Урбана и последовавшее за этим возмущение казаков под предводительством Хмельницкого.

Нелепость этих бредней очевидна. Иезуиты всегда были верными псами на службе польских королей и магнатов, стремившихся к порабощению Руси.

Далее автор излагает свои взгляды на происхождение и сущность казачества. Вопреки известным фактам и здравому смыслу он не исключает возможности происхождения днепровских черкасов от какого-то древнего народа, жившего сотни лет назад в низовьях Борисфена. При этом он приводит совершенно неубедительные доказательства, связанные с особенностями жизни, быта и обрядов (в особенности похоронных), присущих запорожцам. Все это, конечно же, чушь, ибо всем известно, что днепровские черкасы — это беглые крестьяне, спасавшиеся от крепостного гнета.