Что я должен был сказать ему — «Молись и кайся? Бог простит и все исправит?» Я лучше других знал, что и целое море молитв не заставит Бога простить и восстановить потерянное.

Я молился, чтобы церковь была полна на Рождество, так и случилось. Господь наслал потоп, который пригнал деревенских в церковь, целый приход для декана, но злая ирония заключалась в том, что из-за потопа декан не приехал. Когда вода отступила, деревенские снова позабыли церковь. А как только дороги подсохнут, декан вернётся. Я мог только хлопать крыльями, как привязанная птица, пытающаяся улететь, но катастрофа теперь — лишь вопрос времени.

Алан смотрел на меня из-под тяжёлых век.

— Зачем ты пришёл сюда, отче? Смотри — у нас больше ничего не осталось. Вы — церковь, Поместье и Мастера Совы — забрали всё. А то, что не загребли ваши жадные лапы, унесла река.

Я стиснул зубы.

— Я пришёл поговорить насчёт мессы о душе твоей бедной жены.

— Маму нашли? — послышался шёпот.

Я обернулся — позади меня стоял Уильям, маленькое тощее тельце напряглось в ожидании.

— Нет-нет, прости. Пока не нашли.

— Но её ведь продолжают искать, да? — безнадёжно спросил ребёнок.

— Я же тебе сказал, парень, твоей матери больше нет, — рявкнул Алан. — И не надейся, что она вернётся. Она умерла, парень, ушла навсегда. Должно быть, Чёрная Ану утащила её к себе, вот и всё.

— Только Бог забирает жизни, Алан, — рассердился я.

Проклятье, у меня нет больше сил терпеть этих тупых деревенщин с их дурацкими предрассудками! Зачем тратить силы, проповедуя им? Даже церковные голуби обращают больше внимания на мои слова. Я глубоко вдохнул, стараясь подавить гнев.

— Если твоя несчастная супруга утонула, мы приложим все усилия, чтобы найти её тело и достойно похоронить в освящённой земле, пусть она упокоится с миром.

— Брось, отец. В наших краях не найти никого, кто станет выуживать тело из воды. У того, кто вытащит утопленника, ещё до конца года утонет кто-нибудь из собственной семьи. И с тобой то же будет, если попытаешься, — Алан ухмыльнулся. — Не защитит тебя крест, как не защитил на погосте в день Самайна.

Мне хотелось треснуть его кулаком. Господи, меня же опоили! Что я мог сделать?

— Я не трус! Знаю, что так думаешь ты и остальные деревенские, но я этого не боюсь…

Я запнулся, потому что комнату заполнила ужасная вонь, перебившая даже запахи плесени и разложения. В углу кто-то скулил.

— Уильям! — взревел Алан. — Я же велел тебе вытаскивать эту паршивку гадить на улицу!

— Я вытаскивал, — Уильям поспешно кинулся в угол. — Но я за ней не успеваю.