Константин не отрываясь смотрел на Феодосию, содрогаясь от силы ее отчаяния. Он словно стоял в ледяной воде, которая сначала сковала ступни, потом, поднимаясь, – колени, бедра и то изувеченное место, где должны были находиться его гениталии. Может, он на самом деле любил лишь порядок, власть или ее иллюзию? Может, он и не испытывал искренней, глубокой, всепоглощающей любви к Господу?

Отказываясь думать об этом, Константин попытался изгнать эти мысли из головы. Он резко развернулся и вышел на улицу.

– Я предложил ей все это, – позже сказал он Анастасию, – однако Феодосия категорически отказывается нести епитимию. Тем не менее я должен был попытаться.

Он посмотрел на Анастасия, рассчитывая разглядеть в его глазах уважение и признательность за свою настойчивость и благородство. Но увидел в них лишь презрение, словно его слова приняли за оправдание. Этот взгляд причинял острую боль, и Константин пришел в смятение.

– Твоя гордыня завела тебя слишком далеко! – крикнул он, поддавшись внезапному приступу неудержимой ярости. – В тебе нет ни капли смирения. Ты поспешил придумать наказание для Феодосии, но сам ни разу не исповедался в собственных грехах. Возвращайся ко мне, когда будешь готов!

Лицо Анастасия стало белым как мел. Он удалился, а епископ, глядя ему в спину, думал о том, что бы еще сказать, что-нибудь жестокое и беспощадное, чтобы как можно больнее ранить его сердце, но не смог подобрать слова.

Анна тяжело переживала разочарование. Раньше она находила в Константине лишь достоинства, возможно, просто потому, что ей это было нужно. Сейчас наставления Церкви перестали иметь для нее значение, ведь она больше в них не верила. Как же она на это осмелилась? Константин необдуманно отпустил Феодосии ее прегрешения и тем самым лишил Анну возможности освободиться от собственных грехов.

Теперь она могла полагаться только на собственное понимание Бога. Стоя в одиночестве на коленях, Анна пыталась разглядеть сияние в темноте и ощутить тепло, которое согрело бы ее сердце.

Возможно, так все и должно было быть. Когда рядом нет никого, ты смотришь вверх. Без темноты не увидишь света. Она должна принять свое одиночество, не искать у других поддержки и прощения, а найти все это в собственном сознании и душе.

Глава 82

Глава 82

Зоя шагала из угла в угол в своей любимой комнате. Каждый раз, поворачиваясь, она смотрела на большое распятие. На его задней поверхности оставалось одно имя, которое жгло огнем душу пожилой византийки, – Дандоло, самое значимое из всех. Она должна найти способ отомстить ему и его потомкам. Нужно успеть отомстить Джулиано до того, как придут крестоносцы и станет слишком поздно. 1280 год подходил к концу, и захватчики вот-вот отправятся в путь – возможно, уже в следующем году[7].