Это зрелище вселило ужас в сердца вражеской конницы. Она попыталась выйти из боя на своих больных, спотыкающихся лошадях, но наши воины ехали рядом на своих колесницах и швыряли дротики. Мы преследовали врагов по всему полю, пока они не подошли на расстояние полета стрелы к своим лучникам, град стрел вынудил нас отвернуть.

— Битва еще не окончена, — предупредил я Мемнона, когда мы шагом поехали назад. — Мы разгромили колесницы Апачана, но пехота Беона еще цела.

— Отвези меня к Крату, — приказал фараон.

Я остановил колесницу перед плотным строем отряда шилуков, и Мемнон окликнул Крата:

— Бодр ли ты, вельможа?

— Боюсь, мой господин, что ребятки мои уснут на поле боя, если для них скоро не найдется работы.

— Так пусть же споют нам песню и пойдут поищут себе забаву.

Шилуки двинулись вперед. Шли строенным шаркающим шагом и через каждый третий шаг с такой силой одновременно ударяли мозолистыми пятками по земле, что она дрожала. Запели своими глубокими и мелодичными голосами, и песня их напоминала гул разозленного роя черных пчел. Приближаясь к врагу, стучали копьями по кожаным щитам.

Пехота у гиксосов была дисциплинированной и храброй — они не смогли бы захватить полмира, если бы у них не было таких войск. Мы разгромили колесницы, но пехота стойко ждала отряд Крата за стеной бронзовых щитов.

Два войска сошлись, как бойцовые быки в храме. Черные и белые быки сцепились рогами и начали сражение грудь к груди, копье к копью.

Пока два войска пехоты дубасили друг друга, фараон отвел свои колесницы в сторону и время от времени, выбрав момент, смело бросал их в бой, как только видел слабое место в расположении врага. Едва справа от нас образовался отсеченный от основного войска очаг сопротивления гиксосов, он послал на него отряд Акера, который уничтожил пехоту двумя стремительными атаками. Когда вельможа Беон попытался подвести подкрепление своему войску, фараон направил Аста с пятьюстами колесницами, чтобы остановить его.

Гиксосы собрали все уцелевшие колесницы и всех держащихся на ногах лошадей и бросили их против нашего правого фланга. Мемнон отправил им навстречу отряды Гуи и Аста, и атака захлебнулась. Ремрем по-прежнему стоял на месте, проклиная все на свете, умолял фараона и топал ногами около колесницы, но Мемнон не обращал на него никакого внимания.

Мы с фараоном кружили по полю боя и следили за каждым изменением в ходе сражения. Он вводил запасные части именно туда, где они были больше всего нужны, и настолько точно угадывал момент, что было видно: такому искусству нельзя научиться. Казалось, кровь сражения пульсировала в его жилах, и жизнь его текла с ней.