А потом они украли один из кораблей его флота. Какое унижение! Но, даже несмотря на это, он продолжал испытывать удовлетворение от осознания того, что у него есть этот парнишка, Харальд, орудие мщения за его сыновей. К тому же у него была девчонка, из которой он так или иначе выбьет, где зарыты сокровища.

Но неожиданно и они выскользнули у него из рук. Спасая этих двоих, жирный ублюдок, который управлял кораблем норвежцев, нанес урон «Крылу Орла», поломав половину его весел. Конечно, у них были запасные, но всего несколько штук, слишком мало для того, чтобы заменить все те, которые превратились в щепки.

Гримарр обезумел от ярости. Он не кричал, ничего не ломал, никого не убил. Он приказал Берси продолжать копать на пляже, искать сокровища, а сам сел на скамью для гребцов и замолчал. Гримарр отдаленно улавливал страх, исходящий от любого, кто к нему приближался, но предпочитал об этом не думать. На самом деле он думал о многом, но мысли метались какими-то обрывками. В голове была сумятица из чувств и впечатлений: ярость, ненависть, беспомощность.

Сокровищ Ферны они тоже не нашли. Под руководством Берси перерыли весь пляж, двигаясь от того места, на которое впервые указала девушка. Они копали на метр в глубину в тридцати разных направлениях. Кто-то рыскал по пляжу, выискивая признаки того, что слой гравия был нарушен. Они трудились весь день, задействовали множество людей — и ничего не нашли.

Не все его люди копали или рыскали по берегу. Многие были ранены в бою, некоторые очень серьезно, за ними присматривали те, кто знал, как перевязывать раны. Кого-то поставили сторожить. Они взобрались на вершину утеса, откуда спустились ирландцы, и принялись тревожно вглядываться через край возвышенности, но им удалось увидеть лишь примятую траву в месте, где прятали лошадей. Ирландцев не было. Со своего наблюдательно пункта на утесе стражи Гримарра могли смотреть на многие мили во всех направлениях. Еще одно нападение не станет для них неожиданностью.

Когда солнце село, копать перестали, развели погребальные костры. Погибло больше десятка воинов, отличных бойцов — невосполнимая потеря. Те же, кто еще был способен работать, едва не падали от усталости после того, как целый день перекапывали неподатливую гальку, но все же притащили целые охапки дров в выбранное место на берегу. Тела погибших сложили на принесенные дрова, костер разгорелся не сразу, но вскоре его языки высоко взвились в ночное небо. Вот тогда живые упали на галечный пляж как можно ближе к огню. Они смотрели, как тела мертвых поглощает пламя, как горят бренные останки тех, кто уже пирует в жилище Одина, и завидовали им.