Леруа оставил его и побежал по склону к фургону Зайтсманна.

– Слышали, минхеер?

– Ja, слышал.

Зайтсманн медленно кивнул.

– Надо выступать, – сказал Леруа.

– Может, они нас не найдут? Вдруг просто пройдут мимо?

Зайтсманн говорил неуверенно, и Леруа удивленно уставился на него.

– Вы с ума сошли? – спросил он, и Зайтсманн, колеблющийся старик, покачал головой. – Надо седлать лошадей и уходить на юг.

Леруа схватил Зайтсманна за лацканы и возбужденно затряс.

– Не на юг, с этим покончено. Надо идти обратно, – пробормотал старик. Неожиданно его колебания кончились. – Мы должны помолиться. Господь убережет нас от филистимлян.

– Минхеер, я требую… – начал Леруа, но с соседнего холма послышался новый предостерегающий крик:

– Всадники с юга! Кавалерия!

Леруа бросился к лошади, взлетел на нее, ухватившись рукой за гриву, повернул лошадь к холму и ударил пятками, заставляя подняться по крутому склону. Лошадь скользила на камнях, обрушивая их, пока наконец не оказалась на вершине. Леруа спрыгнул с седла возле часового.

– Вон там! – показал бюргер.

Точно колонна муравьев, крошечные, ничтожные на просторе коричневой травы и открытого неба, все еще за четыре-пять миль от Леруа и его людей, по южным холмам строем двигались эскадроны.

– Не сюда. В этом направлении уйти нельзя. Пойдем в другую сторону. – Он повернулся на север. – Туда.

Но в этот миг он увидел на севере облако пыли, и сердце у него ушло в пятки. Пыль стелется низко; возможно, это просто ветер, но он знал – нет, не ветер.

– И здесь они, – прошептал он. Ачесон вел свои колонны с четырех направлений. Выхода не было.

– Ван дер Берг! – горько прошептал Леруа. – Он сдался англичанам и предал нас.

Он еще несколько мгновений смотрел на пыль, потом занялся проблемами обороны.