— Спускайся, — приказал Чайна. Вертолет начал опускаться на дорогу, поднимая водоворот сухих листьев, обрывков бумаги, использованных полиэтиленовых пакетов и прочего мусора. На веранде под вывеской «Патель и Патель» сидели люди. Среди заброшенных домов тоже виднелись люди, человек пятьдесят, а то и больше, вооруженные до зубов, одетые в смесь камуфляжной, военной и гражданской одежды — обычная разношерстная форма африканских диверсантов.

Вертолет приземлился на разбитой дороге, и пилот сбросил обороты турбин, винт замедлил вращение, а звук двигателя перешел на тихий рокот. Генерал Чайна открыл дверцу бронированной кабины, легко спрыгнул на землю и повернулся лицом к группе людей, стоящих на крыльце главного магазина.

— Типпу Тип, — сказал он и распростер руки в братском приветствии, — как я рад тебя видеть.

Он старался говорить громко, чтобы перекричать шум двигателя.

Генерал Типпу Тип спустился по ступенькам ему навстречу, его руки тоже были широко раскинуты. Они обнялись с тем абсолютным лицемерием, с каким могут обниматься только два смертельных соперника, которые знают, что в один прекрасный день вполне могут убить друг друга.

— Старый дружище, — сказал Чайна и несколько мгновений подержал Типпу на расстоянии вытянутых рук, тепло и сердечно улыбаясь.

Типпу Тип не было его настоящим именем, он позаимствовал его, как «nom de guerre» или своего рода военный псевдоним, у одного арабского работорговца и контрабандиста слоновой кости прошлого века. Однако и само имя, и связанные с ним ассоциации прекрасно ему подходят, подумал Чайна, оглядывая его. Перед ним стоял жулик и разбойник классического покроя, человек, с которым, как бы ты к нему ни относился, надо было держать ухо востро.

Он был невысок, его макушка доходила Чайне до подбородка, зато все остальное в нем было массивным. Его грудь не уступала груди вожака стаи горилл, его руки свисали так, что костяшки пальцев болтались на уровне колен. Его голова напоминала огромный гранитный валун, балансирующий на вершине каменной пирамиды. Он брил голову, зато его борода представляла собой настоящий свисающий на грудь матрац из черных завитков. Над бородой помещались полные мясистые губы, а также широченные лоб и нос.

Лоб его был повязан хлопчатобумажным платком в веселую полоску, зато надетый на голое тело жилет из дубленой кожи антилопы куду был распахнут и обнажал массивную грудь, покрытую черными колечками шерсти, а торчащие из жилетки руки бугрились огромными рельефными мышцами.

Он улыбнулся Чайне в ответ, его зубы сверкали, как перламутр, и представляли резкий контраст с желтыми, испещренными сетью кровеносных сосудиков белками глаз.