Странные, причудливые фантазии уносили его вдаль на легких крыльях, теплые, бархатные тела обволакивали его, прижимались к нему. В его ноздрях стоял невыносимо сладкий запах возбужденной девичьей плоти. Он слышал тихий смех, раздающийся откуда-то снизу, из-под него, и вдруг его собственная плоть затрепетала, ощутив на себе прикосновение горячих влажных губ.

Холли и дети исчезли, улетучились из его памяти; их образы утонули в охватившем его безумном вожделении. Он чувствовал, что у него нет сил ему противиться.

Тут он проснулся и понял, что это вовсе не сон. Его постель буквально кишела извивающимися женскими телами. Они были повсюду. Он не имел ни малейшего понятия, сколько рук одновременно ласкают его, гладят, трогают, щупают. Его лицо купалось в шелковистых волосах, как в морской воде. Маленькие язычки, горячие, мокрые, лизали его, исследовали каждый уголок его тела. Длинные тонкие руки и ноги оплетали его с головы до ног.

Еще какое-то мгновение он лежал неподвижно, затем с диким воплем соскочил с кровати. Лунный свет струился в окно, заливая палатку. Обнаженные женские тела, льнувшие к нему, мягко светились в полумраке, как огромные опалы.

На краю постели сидел его старший брат. Его грудь была обмотана белыми бинтами, но на лице играла веселая мальчишеская ухмылка.

— Ну, Гарри, старый хрен, твоя взяла. Все достается победителю. Пожинай плоды и наслаждайся жизнью, приятель!

— Ах ты, мерзавец! — Гарри потянулся к нему.

Но Шон уже испарился со стремительностью, явно несвойственной людям с поврежденными ребрами. Обе девушки в панике выкарабкивались из его развороченной постели, устроив небольшую кучу-малу из рук, ног, трясущихся грудей и вихляющихся бедер, а Гарри поднял их без малейшего усилия, словно пару котят. Затем он вынес их из палатки. Они отчаянно визжали и брыкались, впрочем, безо всякого эффекта.

В двери соседней палатки он увидел отца, затягивающего пояс своего халата.

— Послушай, старина, что здесь происходит?

— Мой дорогой братец подложил мне в кровать пару весьма ядовитых тварей. Я их выбрасываю оттуда, только и всего, — вежливо объяснил ему Гарри.

— И зря, — заявил Шаса. — Непростительное расточительство. — Но Гарри решительно зашагал дальше. Шаса, засунув руки в карманы халата, не спеша последовал за ним, довольно ухмыляясь.

Они увидели Изабеллу в короткой кружевной ночной рубашке; она выскочила из палатки, протирая заспанные глаза.

— Гарри, какого черта ты там тащишь?

— Странно, мне казалось, что это и так ясно.

— Сразу двух, Гарри? Не многовато?

— Спроси у Шона; идея принадлежит ему.