Тут она повернула голову и посмотрела прямо на него. Глаза ее распахнулись, и краска сбежала с лица.

— Презренная свинья! — негромко сказала она. — Как ты смеешь шпионить за мной?

Голос ее звучал тихо, но был полон презрения и ярости. Шредер в изумлении отшатнулся. Он не понимал, почему его возлюбленная так с ним разговаривает, почему смотрит с таким презрением и яростью. Потом он увидел, что ее обнаженные груди блестят от пота и что она сидит верхом на мужчине. Мужчина лежал на спине, и она в акте страсти принимала его в себя, скакала на нем, как на жеребце.

Тело мужчины нагое, мускулистое, жесткое, тело гладиатора. Одним гибким движением Катинка спрыгнула с него и повернулась лицом к Шредеру. Она стояла у кровати, дрожа от гнева, и внутренняя поверхность ее бедер блестела от выделений ее похоти.

— Что ты делаешь в моей спальне? — прошипела она.

Он оцепенело ответил:

— Я пришел забрать тебя с собой.

Но теперь его взгляд переместился на мужское тело. Влажные и спутанные лобковые волосы, член, толстый, разбухший и блестящий, устремлен в потолок и покрыт блестящей вязкой жидкостью. Мужчина сел и посмотрел прямо на Шредера тусклым желтым взглядом.

Шредера окатила волна невыразимого ужаса и отвращения. Катинка, его любовь, спит с Неторопливым Джоном, палачом.

Катинка что-то говорила, но ее слова утратили для него смысл.

— Ты пришел забрать меня? Кто дал тебе основания считать, что я уйду с тобой? Ты шут Компании, предмет насмешек всей колонии! Убирайся, дурак! Отправляйся в нищету и безвестность, где тебе место!

Неторопливый Джон встал с кровати.

— Ты слышал? Уходи, или я вышвырну тебя.

Но не эти слова, а то, что пенис Неторопливого Джона оставался разбухшим и возбужденным, свело Шредера с ума. До этой минуты ему еще удавалось держать себя в руках, но теперь это стало невозможным. К унижениям, оскорблениям и отвержению, которые он испытал в этот день, добавилась еще всепоглощающая ревность.

Неторопливый Джон наклонился к груде сброшенной у кровати на пол одежды и снова выпрямился, держа в правой руке нож для обрезки ветвей.

— Я тебя предупредил, — сказал он низким, певучим голосом. — Уходи немедленно.

Нептунова шпага одним легким движением, как живая, оказалась в руке полковника. Неторопливый Джон не был воином. Жертв всегда доставляли к нему связанными и избитыми. Он никогда не сталкивался в равной борьбе с таким человеком, как Шредер. Он прыгнул вперед, низко держа нож, но Шредер легко провел лезвием сабли по внутренней стороне запястья Неторопливого Джона, перерезав сухожилие; пальцы у того непроизвольно разжались, и нож упал на плитки пола.