— Мой народ — пастухи, — прошептал Аболи. — Наше самое ценное имущество — скот.

Он осторожно вел Хэла вперед, пока они не почувствовали запах древесного дыма и загона для скота. Хэл увидел слабо светящийся пепел — остатки костра.

На фоне этого слабого света сидел человек, завернувшийся в одеяло.

Они лежали, дожидаясь рассвета. Однако лагерь ожил задолго до зари. Часовой встал, потянулся, кашлянул и сплюнул на погасшие уголья. Потом подбросил дров в костер и наклонился, раздувая огонь. Пламя вспыхнуло, и при его свете Хэл увидел, что это еще мальчик, голый, если не считать набедренной повязки. Он отошел от костра туда, где они прятались. Поднял повязку и принялся мочиться на траву, играя струей мочи, нацеливая ее на упавшие листья и веточки. Едва не утопив бегущего навозного жука, он рассмеялся.

Потом вернулся к костру и крикнул в сторону шалаша из ветвей, крытого травой:

— Светает. Пора выпускать стадо.

Голос у него был высокий, говорил он неразборчиво, но Хэл обрадовался, обнаружив, что понимает каждое слово. Это был язык леса, которому его научил Аболи.

Из шалаша, дрожа и почесываясь, выбрались еще двое мальчишек такого же возраста. Втроем они направились к загону. Здесь они заговорили с животными, как будто те тоже дети, гладили их по головам и хлопали по бокам.

Когда стало светлее, Хэл увидел, что этот скот сильно отличается от знакомого ему по Хай-Уэлду. Эти животные выше, более поджарые, на плечах у них огромные горбы, а рога раскинуты так широко, что кажутся гротескными; они как будто слишком тяжелы, чтобы туловище животного выдерживало их вес.

Мальчишки выбрали одну из коров и отогнали теленка от ее вымени.

Один подлез ей под живот и подоил, посылая журчащие струи в калабас — сосуд из тыквы. Тем временем двое других поймали молодого быка и обвязали веревкой за шею. Веревку они туго натянули, и когда под черной кожей выступили кровеносные сосуды, один проткнул вену острием стрелы.

В это время подбежал первый мальчик с наполовину заполненным молоком калабасом и подставил его под струю крови, вырвавшуюся из пробитой вены.

Когда бутылка заполнилась, один из мальчишек залепил рану на шее быка горстью земли и отпустил животное. Бык отошел, как будто не почувствовав потерю крови. Мальчишки энергично потрясли бутылку и стали передавать ее друг другу, Каждый пил смесь молока с кровью, облизывая губы и вздыхая от удовольствия.

Они были так поглощены своим завтраком, что не заметили Аболи и Хэла. Те подошли сзади, схватили мальчишек, пинающихся и отбивающихся, и подняли в воздух.