— Шестьдесят тысяч человек, — сказал Фасилидес. — Со скинией, с Назетом во главе — перед ними не устоит ни один враг.

Шлюхи и обозная прислуга — те, что не грабили поле битвы, — были почти так же многочисленны, как сама армия. Они следили за кострами или лежали в тени фургонов. Женщины-сомалийки — высокие, с загадочно закрытыми лицами, девушки галла — с обнаженной грудью и дерзкими глазами. Некоторые замечали мужественную, широкоплечую фигуру Хэла и выкрикивали приглашения, для ясности сопровождая их непристойными жестами.

— Нет, Гандвейн, — на ухо сказал ему Аболи. — Даже не думай: галла обрезают своих женщин. Там, где ты ждешь влажного скользкого приветствия, находишь только сухое, в шрамах, углубление.

Мужчины, женщины и животные стояли так плотно, что продвижение путников замедлилось до шага. Когда верующие узнавали епископа, они опускались перед его лошадью на колени и просили благословить их.

Наконец они выбрались из гущи людей, ускорили ход и, перейдя на галоп, начали подниматься по крутой дороге в горы. Фасилидес вел их, одеяние развевалось на его костлявой фигуре, борода летела за плечами. На вершине он остановил лошадь и показал на юг.

— Вот! — воскликнул он. — Это залив Адулис, а там, у порта Зулла, стоит армия ислама.

Хэл заслонил глаза от пустынного блеска и увидел сквозь облака дыма и пыли отражение солнца в стволах пушек и вооружении еще одной большой армии.

— А сколько людей в легионах Эль-Гранга?

— Именно это я должен был узнать от наших шпионов, когда ты нашел меня.

— Так сколько же? — настаивал Хэл, и Фасилидес рассмеялся.

— Ответ узнает только генерал Назет, — сказал он и пришпорил лошадь. Они по узкой трудной тропе поднимались все выше и вышли на следующий хребет.

— Вон! — показал вперед Фасилидес. — Там монастырь Святого Луки.

Монастырь располагался на вершине крутого холма. Резкие очертания высоких стен на фоне неба не смягчали никакие украшения, колонны или архитравы. Один из сопровождавших епископа всадников протрубил в бычий рог, и перед ними открылись единственные массивные деревянные ворота. Через них они проехали во двор и спешились перед башней. Подбежали конюхи и увели их лошадей.

— Сюда! — сказал Фасилидес и через узкую дверь углубился в лабиринт коридоров и лестниц. Сапоги путников гулко стучали по каменным плитам пола, и этот звук эхом отдавался в коридорах и темных залах.

Неожиданно они оказались в темной обширной церкви, купол которой скрывался в полутьме высоко над головой. Сотни свечей и жаровен едва освещали гобелены с изображениями святых и мучеников, рваные знамена монашеских орденов и многоцветные иконы в драгоценных окладах.