Тому пришлось прорубить кружной путь через джунгли, а потом, используя эту дорогу как скат, он упряжками быков втягивал пушки наверх, пока они не оказывались прямо над нужным местом. Оттуда пушки на прочных тросах опускали в укрепление. Когда пушки оказались на месте, их пристреляли по разным целям в заливе. Первый снаряд пролетел высоко над заливом и ушел в лес.

Установив пушки, в пятидесяти ярдах от порохового погреба, чтобы уменьшить риск пожара от случайной искры, выкопали угольную печь. Печь вымазали речной глиной. Из сырых шкур пятидесяти быков изготовили огромные мехи, залепив щели смолой. Толпа рабочих, поваров и бродяг подавала воздух в печь. Когда огонь разгорелся, смотреть в топку невооруженным глазом стало невозможно, и Дориану пришлось сажей от масляной лампы закоптить кусок стекла; глядя через это стекло, они определяли, когда ядро достаточно раскалилось. Потом щипцами с длинными рукоятями вытаскивали ядро из печи. Те, кто это делал, надевали толстые кожаные рукавицы и кожаные передники, защищаясь от жара. Каждое ядро укладывали в специально подготовленную корзину с длинными ручками. Эту корзину два человека относили к пушке, которая ждала с высоко поднятым стволом.

Как только ядро оказывалось в стволе, оно почти сразу прожигало влажный пыж и добиралось до порохового заряда. Если бы пушка оставалась нацеленной в небо, преждевременный выстрел сорвал бы ее с креплений, разрушил бы земляное укрепление и убил бы или искалечил расчет. Чтобы опустить ствол и прицелиться, оставался крошечный промежуток времени. А потом нужно было повторить всю эту медленную, трудную и опасную операцию. После нескольких выстрелов ствол так раскалялся, что готов был разорваться, и отдача становилась чудовищной. Ствол протирали мокрыми губками, на него выливали ведра морской воды; ствол окутывался паром, и проходило какое-то время, прежде чем в него можно было снова подавать ядро.

Много недель, пока ожидали прибытия флота Заяна аль-Дина, Дориан обучал пушкарей в стрельбе горячими ядрами. Они преодолевали всевозможные препятствия и учились на собственном тяжелом опыте, куда входил и взрыв одной из пушек. Летящие осколки бронзового ствола убили двух человек. Все моряки с глубоким почтением относились к раскаленным ядрам, и никто не торопился пустить в ход оставшиеся три орудия.

От печи прибежал десятник и со страхом и почтительностью доложил Дориану:

– У нас готово двенадцать ядер, могучий калиф.

– Отличная работа, Фармат, но я еще не готов открыть огонь. Держите печь горячей.