– Танасе! Девочка моя, доченька!

Только тогда Танасе ее узнала: обширные телеса стаяли с костей, когда-то пышные груди пустыми мешками свисали на живот.

– Джуба! – вскрикнула Танасе, бросаясь в ее объятия. Прошло немало времени, прежде чем она выговорила сквозь рыдания: – Матушка, знаешь ли ты, где Базо?

Джуба мягко отстранила девушку, заглядывая ей в лицо. Увидев невыразимое горе в глазах Джубы, Танасе в ужасе закричала:

– Нет! Он не умер!

– Пойдем, доченька, – прошептала Джуба и повела ее сквозь проход в каменной стене.

Вторую пещеру освещал горящий фитилек в плошке с маслом. В ноздри ударила кладбищенская вонь разложения и гниющей плоти. На носилках у дальней стены лежал обтянутый кожей скелет – от него исходил невыносимый запах смерти.

Танасе со страхом опустилась на колени возле носилок и подняла связку листьев с одной из вонючих ран.

– Он жив! – прошептала она. – Базо жив!

– Пока еще жив, – кивнула Джуба. – Ганданг и «кроты», которых не убили пули белых, принесли моего сына на щите. Они умоляли меня спасти Базо – но разве кто-то может его спасти?

– Он не умрет! – яростно заявила Танасе. – Я не позволю ему умереть!

Наклонившись над изможденным телом, она прижалась губами к лихорадочно горящей коже.

– Я не позволю тебе умереть! – прошептала Танасе.

На пустынных склонах Холмов Вождей не паслось ни единой коровы – все стада давно угнали подальше, чтобы спасти от захватчиков. В небе не кружили ни стервятники, ни вороны: «максимы» устроили птицам пышное пиршество в двадцати пяти милях к востоку от брода через Бембези.

В королевском краале Булавайо почти никого не осталось. На женской половине стояла тишина: ни детского плача, ни пения девушек, ни ворчания старух – все попрятались в волшебных холмах Матопо.

В бараках боевых отрядов тоже пусто: две тысячи погибли на Шангани, еще три – на Бембези, и не перечесть тех, кто уполз прочь, чтобы умереть, как звери, в пещерах и густых зарослях.

Выжившие рассеялись: одни ушли в холмы, к женщинам и детям, другие попрятались кто куда, растерянные и отчаявшиеся.

Из всех импи матабеле не пострадал только один – Иньяти. Индуна Ганданг, единокровный брат короля, сумел противостоять безумию, заставившему остальных вождей бросить своих воинов в атаку на пулеметы. Теперь Ганданг во главе Иньяти остановился в холмах к северу от королевского крааля в ожидании приказов короля.

Во всем Булавайо осталась лишь небольшая группа людей, двадцать шесть из них – белые, мужчины и женщины: торговцы, искатели концессий, находившиеся в краале, когда Джеймсон вышел из «Айрон-Майн-Хилл». Здесь же были и Кодрингтоны: Клинтон, Робин и близнецы. Лобенгула приказал белым оставаться под его защитой, пока импи сражаются. Теперь он созвал всех гостей в загон для коз на прощальную аудиенцию.