Дэниел сидел в седле, надвинув на лоб широкополую шляпу, чтобы защитить глиняную трубку от моросящего дождя. На плечи он накинул прорезиненную подстилку, поблескивающую от воды, – под ней ссутулившийся Дэниел с выпирающим брюхом выглядел словно беременная женщина.

В поводу он вел двух лошадей – одна была вьючной, с грузом, укрытым парусиной. Дэниел потерял высокое звание сержанта. После его выходки в тайной долине Умлимо Зуга Баллантайн добился разжалования сержанта в рядовые, а для пущего стыда определил Дэниела в денщики к офицеру летучего отряда – навьюченная лошадь везла пожитки капитана Ковентри. Вторая принадлежала старому соратнику Уилла, достопочтенному Джиму Торну, который сейчас присел за колючим кустиком неподалеку, повесив ремень на шею и монотонно ругаясь:

– Черт бы побрал эту дрянную воду, проклятые дожди… забытая Богом земля…

– Эй, Джиммо, твой зад, наверно, уже огнем горит. Двенадцатый раз сегодня!

– Закрой свою вонючую пасть, Уилл Дэниел! – отозвался Джим и снова забормотал: – Черт бы побрал эти бешеные скачки, все нутро растрясло…

– Джим, дружище, поехали уже! – Уилл сдвинул шляпу назад и огляделся. – Нельзя слишком далеко отрываться от остальных, заросли кишмя кишат черножопыми дикарями.

Джим Торн вышел из-за кустика, на ходу застегивая ремень и все еще морщась после очередного болезненного приступа. Он осторожно вскарабкался в седло, и три лошади побрели по глубоким колеям в желтой грязи, оставленным двумя повозками с «максимами».

Хвост колонны потерялся из виду где-то впереди, за мокрыми деревьями мопане. Приятели быстро сообразили, что лучше плестись позади всех, подальше от офицеров, чтобы не пришлось возиться в грязи выше колен, вытаскивая застрявшую повозку с пулеметом из очередной ямы.

– Уилл, берегись! – вдруг крикнул Джим Торн и потянулся за ружьем – полы его накидки взметнулись, будто крылья перепуганного петуха. – Проклятые дикари!

Из густого кустарника возле колеи бесшумно выскользнул матабеле, встал перед лошадьми и поднял руки ладонями вверх, показывая белым, что безоружен.

– Погоди, Джиммо! – откликнулся Уилл. – Давай посмотрим, чего этот мерзавец хочет.

– Он мне не нравится! Это ловушка. – Джим нервно оглядел кустарник. – Давай пристрелим черножопого и уберемся отсюда.

– Я пришел с миром! – сказал матабеле по-английски.

Одет он был только в меховую юбку, никаких кисточек на руках и ногах. На гладкой мускулистой груди блестели капли дождя. Голову охватывал обруч индуны.

Двое всадников вытащили ружья и направили их на Камузу в упор.

– У меня послание от короля.