Роланд отвернулся: он еще не совсем овладел собой, и ему требовалось побыть одному.

Двое рядовых бегом принесли из вертолета желтые пластиковые носилки. Пол Хендерсон с помощью санитара осторожно положил Джанин на носилки, тщательно подоткнул края синего одеяла и закрепил ремни.

Пока санитар готовил капельницу с плазмой крови, доктор отвел Роланда в сторонку.

— Новости не очень хорошие, — тихо сказал он.

— Что с ней сделали? — спросил Роланд.

Услышав ответ, он стиснул приклад винтовки с такой силой, что руки задрожали, а мускулы на предплечьях выступили буграми под кожей.

— У нее внутреннее кровотечение, — закончил Хендерсон. — Я должен как можно быстрее доставить ее в больницу, где могут сделать необходимую операцию — ближайшая операционная находится в Булавайо.

— Возьмите вертолет, — резко приказал Роланд.

Солдаты бегом понесли носилки к вертолету. Рядом бежал санитар с капельницей в руках.

— Полковник, она в сознании, — обернулся к нему Хендерсон. — Если вы хотите…

Он недоговорил. Солдаты остановились возле люка, в нерешительности глядя на Роланда.

Превозмогая непонятное внутреннее сопротивление, он тяжело зашагал к вертолету.

Враг использовал его женщину, а женщина — это святое…

Сколько их было?

От этой мысли он споткнулся. Стиснув зубы, Роланд подошел к лежавшей на носилках Джанин. Над одеялом виднелось только лицо: чудовищно распухшее, с кровавым месивом вместо губ. Когда-то пышные волосы свалялись от грязи и высохшей крови.

Лекарство подействовало: из темно-фиолетовых глаз исчезло безумие, и Джанин осмысленно посмотрела на Роланда. Изувеченные губы беззвучно шевельнулись — преодолевая боль, она пыталась произнести его имя.

— Роланд!

Он не смог сдержать внезапно нахлынувшую волну отвращения.

Сколько человек ее взяли? Десяток? Больше?

Раньше она принадлежала ему одному, а теперь…