Поздно вечером Крейг бесхитростно сказал:

— Я приготовил койку в носовой каюте. Не ехать же тебе домой среди ночи.

Джанин осталась ночевать. На следующий вечер она привезла с собой чемодан и распаковала вещи, устроившись в носовой каюте. Жизнь на яхте постепенно входила в колею. Утром, пока Крейг готовил завтрак, Джанин пользовалась туалетом и душем. Крейг наводил порядок и заправлял койки, а Джанин ездила за покупками и выполняла разные поручения Крейга в свой обеденный перерыв. Возвращаясь с работы вечером, она переодевалась в джинсы и футболку и помогала Крейгу доделывать яхту: Джанин обладала большим терпением и ловкостью, поэтому шлифовка и лакировка у нее получались лучше.

В конце первой недели Крейг предложил:

— Если ты съедешь с квартиры, то сэкономишь кучу денег.

— Я буду платить тебе за постой, — согласилась Джанин, но он запротестовал. — Ладно, тогда я буду покупать еду и спиртное — договорились?

Ночью, погасив газовый светильник в своей каюте, Джанни громко призналась — так, чтобы услышал Крейг, лежавший в кормовой каюте:

— Знаешь, а ведь я впервые чувствую себя в безопасности — впервые с тех пор, как… — Она осеклась.

— Я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь, — заверил он.

— Спокойной ночи, капитан!

Тем не менее всего через несколько ночей Крейг проснулся от душераздирающих криков Джанни. В них звучал такой страх и боль, что несколько секунд он не мог двинуться с места. Торопясь поскорее встать, Крейг растянулся на полу. Потом он ощупью нашел выключатель в салоне и кое-как дополз до носовой каюты.

В отсветах лампы в коридоре Крейг увидел забившуюся в угол Джанни, в ужасе закрывающую лицо руками. Ночная рубашка задралась, открывая обнаженные бедра, развороченная постель неряшливо свешивалась с койки.

— Джани, успокойся! — Крейг протянул к ней руки. — Я здесь. — Он обхватил ее, пытаясь унять жуткие вопли страха.

Джанин мгновенно превратилась в дикого зверька и набросилась на Крейга: острые ногти царапали лицо, и если б он не увернулся, то остался бы без глаза. Параллельные царапины заканчивались над бровью, кровь стекала прямо в глаз, мешая смотреть. Джанин отбивалась с невероятной силой. Крейг не мог ее удержать и чем больше старался, тем больше свирепела Джанин. Она вонзила зубы в его предплечье, оставив глубокий полукруглый след укуса.

Крейг откатился прочь, и Джанин моментально заползла обратно в угол, скорчилась там, завывая, бормоча что-то себе под нос и пристально глядя перед собой невидящими глазами.

От ужаса у Крейга мурашки по телу побежали. Он попытался дотянуться до нее, но при первом же движении Джанин оскалила зубы, как бешеный пес, и зарычала.