Не теряя времени, Зеб вскинул ружье к плечу; его взгляд скользил вдоль ствола; луна светила так ярко, что можно было прицелиться прямо в грудь всадника без головы.

Еще мгновение — и пуля пронзила бы его сердце; но у охотника вдруг мелькнула мысль:

«А что, если это будет убийство?»

Зеб опустил ружье и минуту колебался.

— Может, это человек? — пробормотал он. — Хотя что-то не похоже… Вряд ли под этой мексиканской тряпкой хватит места для головы. Если это в самом деле человек, то у него, я полагаю, должен быть язык, только где он может помещаться — не знаю… Эй, незнакомец! Поздненько же вы катаетесь! И где это вы забыли свою голову?

Ответа не последовало. Только лошадь фыркнула, услышав человеческий голос. И все.

— Вот что, незнакомец! С вами разговаривает старый Зеб Стумп из штата Кентукки. Он не из тех, над кем можно шутки шутить. Я хочу, чтобы вы объяснились начистоту. Карты на стол, а то потеряете и их и ставку! Ну, отвечайте же, или я выстрелю!

Снова никакого ответа. Даже лошадь только встряхнула головой, по-видимому уже привыкнув к голосу Зеба.

— И черт с тобой! — закричал охотник, выведенный из себя молчанием, которое показалось ему оскорбительным. — Даю тебе еще шесть секунд, и, если ты мне не ответишь, я стреляю! Если ты чучело, то это тебе не повредит. А если дьявол, то тем более. Но ежели ты человек, а прикидываешься мертвецом, то заслуживаешь пули за такую дурь. Ну, отвечай! — продолжал он с возрастающим раздражением. — Отвечай, тебе говорят!.. Не хочешь? Ладно! Я стреляю! Раз, два, три, четыре, пять, шесть…

В ту секунду, когда должно было бы прозвучать «семь», если бы счет продолжался, раздался резкий треск выстрела, свист пули и затем глухой удар — это свинец попал во что-то твердое.

Выстрел, казалось, не дал никаких результатов — только лошадь испуганно заржала. Всадник же продолжал спокойно сидеть в седле.

Впрочем, и лошадь как будто не очень испугалась. В ее звучном ржании охотнику почудилась насмешка.

И все же она сорвалась с места и умчалась диким галопом, оставив Зеба в таком глубоком изумлении, какого ему еще не приходилось испытывать.

Несколько секунд после выстрела Зеб Стумп не поднимался с колена.

Если до выстрела у него по спине бегали мурашки, то теперь его пробрала холодная дрожь. Он был не только изумлен — он оцепенел от ужаса. Старый охотник был вполне уверен, что его пуля попала в сердце всадника или, во всяком случае, в то место, где у человека должно быть сердце.

Был ли это человек? Зеб решил, что нет. И эта мысль, быть может, успокоила бы его, если бы не лошадь, не дикое сатанинское ржание, от которого у него до сих пор стыла кровь и он дрожал, как в лихорадке. Зеб хотел бежать, но не мог встать. И он продолжал стоять на одном колене, в полном оцепенении глядя вслед чудовищному всаднику, пока тот не исчез в залитых лунным светом просторах прерии. Только тогда он оправился настолько, что смог вернуться в хижину.