Однако турецкие воины напирали из-за земляного вала все сильнее и сильнее…

Затем с северо-западной стороны, от ворот Деревянного Цирка и от той тайной калитки, через которую Джон Грант и Ленья вернулись вместе в город из турецкого лагеря, донесся ужасный крик, которого защитники города боялись всю свою жизнь.

Этот их страх был древним, возникшим тысячу лет назад или даже еще раньше, и он таился в сердцах многих и многих поколений горожан, а потому, казалось, был насквозь пропитан горечью не только их самих, но и их мертвых предков.

– Город пал! Город пал!

Из уст каждого, кто защищал Константинополь, вырвался отчаянный вопль, но еще громче были донесшиеся издалека торжествующие крики турок.

Даже Дука не смог потом выяснить, как это произошло и кто был в конечном счете в этом виноват. Можно лишь предположить, что тот или иной защитник города, возвращаясь через калитку из очередной вылазки против неугомонных турок, пытающихся преодолеть ров, оставил калитку незапертой.

Кто-то впоследствии станет утверждать, что имело место предательство и что какому-то иуде из числа защитников города пообещали турецкие монеты и женщин на выбор. Какой бы ни была на то причина, через оставленную незапертой калитку хлынула первая волна потока, которому предстояло смыть христиан в море, – прочь от территории, когда-то называвшейся Византией.

– Город пал! Город пал!

Этот крик, душераздирающий и ужасный, распространялся подобно огню и достигал слуха горожан, прячущихся в своих полуразрушенных домах или стоящих на разбитых в кровь коленях в церквях.

Джон Грант побежал обратно к своей лошади и стащил Ямину с седла. Он посмотрел ей прямо в глаза, впервые не зная, как ему следует поступить.

– Пойдем со мной, – сказала она и повела его прочь от крепостных стен, к воротам дворца.

73

73

Последние минуты спокойствия в Великом Городе – Царе городов – прошли в полутемном нутре собора Святой Софии.

Этим ранним утром здание, похожее на скалу – или же на гору – и возведенное девять веков назад византийским императором Юстинианом, как бы замерло в ожидании. Огни святого Эльма исчезли, словно их кто-то погасил, и теперь к запаху ладана примешивался запах того странного пламени, которым недавно был объят купол храма.

Этот собор, расположенный в трех милях от стен, обращенных к суше, являлся для турок самой заманчивой добычей, и они устремились к нему по улицам города, останавливаясь только для того, чтобы убивать, грабить и насиловать. В старинных турецких народных легендах говорилось, что тех, кто захватит Константинополь, в этом городе ждут неисчислимые сокровища, хранящиеся в подвалах собора Святой Софии, – целые горы золотых слитков и драгоценных камней.