Целая серия древних городов и немалое количество новых – особенно заметно это было в Китае – с ревом пробудились к жизни, поддержанные потоком в 440 миллионов мигрантов, что прошли по маршруту «деревня – город» за три десятилетия, и увенчалось все это настоящей небоскребной оргией. По всему миру метрополисы вернули центральные экономические позиции. Инновационная экономика и современные коммуникации побудили большие компании, маленькие частные бизнесы, стартапы и творческих фрилансеров не рассеиваться в пространстве, а собираться точно пчелы в улье. Технологические, художественные и финансовые инновации рождаются, когда эксперты собираются вместе: люди процветают, если делятся знаниями, сотрудничают и конкурируют лицом к лицу, и особенно там, где нет препятствий потокам информации. Там, где города некогда приманивали новые производственные мощности или отгрызали долю в мировой торговле, теперь бьются за мозги.

Зависимость от человеческого капитала и экономические выгоды от урбанистической плотности в постиндустриальных обществах – главные черты современного мегаполиса. Успешные города трансформируют целые экономики, как показывает нам вызывающий зависть, возглавляемый именно метрополисами рост Китая. Всякий раз, когда на некоей территории вдвое увеличивается плотность населения, эта территория становится на 2–5 % более продуктивной: энергия, сосредоточенная в городах, делает нас коллективно более конкурентными и предприимчивыми. Эта сила увеличивается не только плотностью, но в той же степени и размером[2].

Одна из наиболее значительных черт, к которым планета пришла в последние десятилетия, – та ошеломляющая сила, с которой мегаполисы тянут на себя ресурсы собственных стран. Глобальная экономика все больше склоняется в сторону нескольких больших городов и их кластеров: к 2025 году 440 городов с общим населением в 600 миллионов (7 % человечества) будут отвечать за половину мирового валового внутреннего продукта. Одиночные города на многих перспективных рынках, такие как Сан-Паулу, Лагос, Москва и Йоханнесбург, сами по себе производят от трети до половины национального благосостояния. Лагос, где сосредоточено 10 % населения Нигерии, отвечает за 60 % промышленной и коммерческой активности страны; если он объявит себя независимым и станет городом-государством, то окажется пятой богатейшей страной в Африке. В Китае 40 % всего производства сосредоточено в трех регионах вокруг крупнейших мегаполисов. Это вовсе не новый феномен. На самом деле мы наблюдаем возвращение к ситуации, обычной для большей части истории, – преувеличенная роль суперзвездного огромного города. В древней Месопотамии или Мезоамерике до Колумба, в эпоху греческих полисов или в апогее средневековых городов-государств избранная группа метрополисов монополизировала торговлю и была способна конкурировать с национальными государствами.