— Прошу. — Внезапно произнесла я, совершенно другой, непохожий на мой голос эхом пронесся по пустоте, двоясь, расщепляясь, но душа Снейпа наоборот ускорила свой полет, это было похоже на не желание возвращаться, словно маленький серебряный снитч, она удирала от меня. Смысла догонять больше не было. Провожая глазами сгусток света, я прошептала уже самой себе, понимая, что шар меня больше не услышит.

— Ты нужен мне Северус…

Эти слова унеслись в пустоту, словно шелест ветра, ласкающий кроны деревьев, растворились, пропали… Я развернулась, чтобы уйти обратно к тьме, склониться над его телом, оплакивая и наконец осознавая, что, так долго тянуло меня к этому человеку. Лишь у могильной черты, мой разум и сознание все прояснили. Слезы капали, исчезая в бесплотном пространстве, разделяющим мир живых и страну, куда сейчас унеслась душа человека, которого я больше никогда не увижу, по которому буду скорбить, скрывая свою боль от друзей, нести на себе крест, ведь он погиб из-за меня, именно моё пламя причинило ему смертельные ранения. Я убийца ни чем не лучше его. Маленькая сфера так стремилась к свету, будто давно уже хотела распрощаться с жизнью на этой бренной земле. Искала утопию в смерти… Он устал быть предателем, убийцей, и неизвестно попадет ли его душа в ад, или ему дозволят искупать грехи в чистилище, он желал смерти и уже очень давно. Я плыла в темноту, которая уже становилась тягучей, резиновое пространство, соединяющее тело и этот проход. Движения становились долгими и затянутыми, когда вдруг из-за моего плеча вылетела та самая сфера, и остановилась. Еще секунду я изучала ситуацию, не понимая, как душе удалось свернуть с пути? Просто немыслимо!

— Лили… — Послышался туманный голос, исходивший от сферы.

Лили? Кто она? Укол несвоевременной ревности проник в мое сознание. Просто протянула ладонь и душа покорно вплыла на нее. Что дальше? Некрепко сжав шар в руке, сделала шаг. И тут меня снова словно перенесли с места на место. Откашлявшись, посмотрела на тело Северуса Снейпа, все еще бездвижно лежащее возле меня, но уже без видимых повреждений. Посмотрев на свою ладонь, ощутила небольшое покалывание. Душа все еще лежала на ней, несильно электризуясь, требуя, чтобы ее вернули в пристанище, в сосуд. Не зная что делать, почему-то поднесла ладонь ко рту, и выпустила сферу. Она опустилась и пропала внутри. Взяв руку Снейпа, я почувствовала слабый пульс, постепенно ускоряющийся, выравнивающийся. Увидела как его грудь медленно рвано вздымается. Почему моя собственная душа сейчас ликовала, наперекор ревности, связанной с той незнакомой Лили? Я ведь достала с того света пожирателя смерти… Мерлин! Быть может сделала самую большую ошибку в своей жизни. Эмоции перелились через край, я упала к нему на грудь и залилась горькими слезами отчаяния. Почему я ощущала такую бурю эмоций? Почему хочу быть рядом с ним? Как я могу чувствовать к этому человеку невыносимую тягу, желание прижаться, обнять, почувствовать запах? Так искренне хотелось того всепоглощающего чувства, что охватило меня в тот ужасный вечер в подземельях Хогвартса. Планы на жизнь, построенные вместе с Сириусом ускользали, рушились как карточные домики, словно никогда не было той любви, что нас объединяла, ее заменила другая, темная страсть к человеку, который сейчас лежал без сознания, под моими уставшими руками. Всхлипывания сопровождались потрескиванием угольков в камине. Лежа у него на груди смотрела в пустоту, комната вокруг меня была странной, непривычной, светлой, пастельных тонов шторы, сплошные бежевые обои, диван, у которого стоял стеклянный стол. Всё это было так несвойственно для волшебников, неужели Снейп затащил меня в маггловский дом? Мой взгляд упал на клочок бумаги, лежавший на полу, то самое фото, такое нужное Снейпу. Поднявшись на колени, дотянулась и взяла его в руки. Но из-за огня краска выцвела и я смогла различить лишь что на ней была изображена девушка, с длинными волосами. Лили, подумала я, но лицо ее потонуло в черноте. Я вспомнила лишь одну Лили на своей памяти, и то, она была уже давно мертва, мать Гарри так звали. Перевернув фото, так же не обнаружила никаких надписей, значит дело действительно в фотографии, ее фотографии, безнадежно испорченной моей яростью.