– Я оставила Ампаро на крыше с нищей девчонкой, – сказала Карла. – Девчонкой, которая утром угрожала убить моего ребенка, тогда еще находившегося у меня в утробе. И вот мы здесь. И ты здесь, с нами. Ты нас не оставишь, потому что мы не оставим тебя.

– Я люблю тебя, – сказал Тангейзер.

Итальянка погладила его заросшую щетиной щеку.

– Юсти, проводи Мышек к повозке. Опусти один борт и положи матрас, – сказал Матиас поляку.

Потом он увидел Гуго, который прижимал к груди виолу Карлы.

– Гуго, а ты проводи Инфанта, – попросил рыцарь.

– Я ни за что не лягу, – заявил Гриманд. – Не надейся.

– Эстель, покажи Паскаль, где мое оружие. Принесите его. И лампу тоже, – не отвечая ему, распорядился госпитальер.

Проходя мимо, король Кокейна повернул безглазое лицо к Тангейзеру:

– Кажется, ты хвастался, что приведешь нас к воротам Сент-Дени. – Его улыбка вселяла ужас. – Или мне найти священника?

Его смех эхом отразился под сводами собора.

– Карла, держи крепче нашего соловья, – сказал Матиас жене.

Левой рукой он обхватил бедра Карлы и взял ее на руки. Она прижалась головой к его груди. Ребенок у нее на руках спал.

– Значит, к Огню, – сказала женщина.

– Хороший муж знает, когда делать то, что ему говорят, – усмехнулся рыцарь.

Карла засмеялась, но тут же поморщилась от боли.

– Тебе удобно? – забеспокоился ее супруг.

– Будет удобно, если ты перестанешь меня смешить и будешь делать то, что тебе говорят.

– Постараюсь.

– Отвези нас домой.