О’Коннор ответил ей не сразу. Прошло уже очень много времени с тех пор, когда он в последний раз был наедине с красивой и умной женщиной, и еще больше времени — с тех пор, как кому-то удавалось прорваться сквозь его защитную оболочку.

— Я всегда был благодарен Америке за то, что получил здесь возможность сделать новый старт, — наконец сказал он. — Когда я шел на службу в ЦРУ, я всего лишь хотел что-то сделать для принявшей меня страны, страны, которой я горжусь — точнее, гордился, пока к власти не пришла наша последняя администрация.

Алета внимательно слушала, стараясь понять О’Коннора. Для нее он по-прежнему оставался загадкой. Он был уверенным, но непритязательным. Он был твердым, как сталь, но при этом обладал озорным чувством юмора и мягким ирландским акцентом. Она чувствовала, что этот человек все сильнее влечет ее к себе.

— Я даже не знаю, откуда вы родом, хотя догадываюсь, что из Ирландии, — сказала она, и голос ее звучал уже нежнее. — Сейчас вы узнали обо мне немного больше, в то время как я о вас по-прежнему ничего не знаю.

О’Коннор долил в их бокалы вина.

— Я никогда не пытался скрыть мой акцент. Я родился в месте, которое называется Баллингарри. Это небольшая деревня в графстве Типперери, возле границы с Килкенни на юге. Мой отец работал в угольной шахте, но он умер, когда мне было десять.

— Простите. Я знаю, как вам должно быть больно.

— Спасибо, но это вовсе не так. Я был самым младшим из пятерых детей с очень большой разницей в возрасте — отец называл меня «несчастный случай». Мне приходилось прятаться, когда этот пьяный негодяй приходил домой, потому что, если он находил меня, он меня бил.

— А после его смерти вам стало легче? — спросила шокированная Алета.

— Ненамного. Мы переехали в многоквартирный дом на Шериф-стрит в Дублине, возле доков на реке Лиффей — это было довольно жесткое соседство. Моя мать по ночам работала уборщицей, а днем напропалую гуляла с кем попало. В конце концов один из ее дружков дал денег, чтобы я поступил в католическую школу-интернат в Дублине, открытую «братьями-христианами».

Алета заметила тень, пробежавшую по его лицу, когда мысли его вернулись в конец 70-х годов в трущобы бедного района Дублина.

* * *

— Ну что ж, О’Коннор. Мне говорили, что тебе не хватает дисциплины. Что ты на это скажешь, а?

Брат Майкл, старший брат церкви Святого Иосифа, был очень тучным, и его круглое лицо было таким же оранжево-розовым, как и стены в его скудно обставленном кабинете.

Песочного цвета волосы сильно поредели на висках, взгляд серых глаз был ледяным.