— Что, ему, вашему мэру, место вокруг мало? И деньги даете приличные… Да… Ну раз он так… Я посодействую. Не волнуйтесь.

Вера догадывалась о возможностях Александра Владимировича, но попросила разъяснений и уточнений.

— Я вас не узнаю, Вера Яновна. Куда девалось ваше прелестное чувство независимости. Что за глупый страх. Да… Вы с Андреем Петровичем устали. Да… А схема «убеждения» вашего мэра обычная и простая: генпрокуратура в скором времени начнёт проводить тотальную проверку работы мэрии. Грешки, естественно, найдутся. А потом намёк по поводу государственного отношения лично мэра к планам МИДа относительно усадьбы… Пустяки. Кстати, коллеги из ГРУ и ФСБ установили, что ваш приятель Ричард с серьезными структурами на Западе не связан. Кое-какие связи у него есть, но, в принципе он — способный авантюрист, искатель-одиночка.

— Вроде меня и Андрея Петровича? — глупо спросила женщина.

— Отнюдь. Ваш Дар и Дар Андрея Петровича — это тончайший и мощнейший инструмент и, если угодно, оружие, — Деев сделал паузу. — Скажите, Вера, могу я рассчитывать на вашего друга в моей работе по некоторым направлениям?

— Например?

— Например, в апреле будущего года организуется по эгидой Ватикана и Юнеско международная конференция. Затронуты будут две основные темы: разрушение культуры неуправляемой глобализацией и вытеснение интернет-психологией духовных ценностей, нарастание морально-нравственной апатии. Андрей Петрович мог бы поучаствовать и в организации конференции, и подготовить кое-какие материалы. Да и выступить с докладом. Он сам мне говорил в усадьбе, что поддерживает точку зрения Николая Рериха о примате культуры в государственности. Говорил о духовной общности людей, стран, всего мира. Особенно ратовал за искоренение непонимания между христианами. Сейчас как раз укрепляются отношения Московского патриархата со Святым престолом.

— Извините, но он… сейчас нездоров в полной мере. Отложим разговор на пару-тройку месяцев. А если уже честно, Андрей необычный, очень противоречивый человек. Он… он не хочет быть погруженным в социум, жить в стае, — она сделала паузу. — Дело в том, что стая внутри него.

И все у него будто игра. И в рыцарей «поиграть» ему хочется. В то же время он человек крайне отзывчивый и ответственный. Он с удовольствием, и я тоже будем выполнять специальные ваши поручения, готовы к новым поискам и авантюрам. И еще… о рыцарстве и командорстве… Видите ли, дорогой Александр Владимирович, мой Андрей, да и я в какой-то мере… не крепки в ортодоксальной христианской вере, не тверды. Андрей осознает значение Веры, понимает, что мудрость людская лукава, но убежден, что только страстный, горделивый и пытливый ум, ум смятенной, не кроткой души способен творить. А примирившаяся в своей Вере душа чиста и благородна, и ее молитва сильна, но… Извините, я заболтала вас. Извините.