– Юсуф?

Юсуф вздрогнул:

– Что?

– Нам нужно разбить лагерь, пока не стало совсем холодно.

Юсуф кивнул:

– Да, ты прав. Время пришло. – Он указал на широкий плоский участок рядом с ручьем. – Вон там.

Они по узкой тропе спустились к берегу ручья.

– Я соберу хворост, – сказал Джон, соскальзывая с седла.

Ветер окончательно стих, и негромкий скрип его сапог по песку казался оглушительным в наступившей тишине. Юсуф также спешился и возился с седлом. Джон набросил поводья лошади на один из кустов, росших на берегу ручья, и она наклонила голову, чтобы напиться. Джон снял с нее седло, потрепал по спине и зашагал вверх по течению в поисках хвороста.

В тридцати ярдах от лагеря он нашел груду сухого плавника, опустился на колени и стал собирать ветки, когда за спиной услышал так хорошо знакомый шелест клинка, покидающего ножны. Он повернулся и увидел Юсуфа с мечом в руке. Губы его друга были плотно сжаты.

– Что это значит? – вставая, спросил Джон.

– Ты знаешь, – дрожащим голосом ответил Юсуф. – Ты спал с Зимат. Убада твой сын. Признай это. – Он сделал шаг вперед и поднял меч. Его глаза угрожающе прищурились, губы раздвинулись, обнажая зубы. – Признай!

Джон посмотрел Юсуфу в глаза и понял, что он собирается его убить. Джон боялся этого дня с того момента, когда впервые разделил с Зимат ложе. Но твердо решил, что не станет сопротивляться. Он был обязан Юсуфу жизнью и даже больше. Он опустился на колени.

– Да, я делил с ней ложе. Да, ребенок мой.

– Как ты мог? – закричал Юсуф, делая еще один шаг к Джону. – Я предупреждал, что ты не должен к ней прикасаться. Я думал, ты мой друг!

– Так и есть.

– Ты пес, как и все франки! – Юсуф размахнулся ногой и попал Джону в челюсть.

Джон упал в песок, прижав руки к лицу, но почти сразу поднялся на ноги и сплюнул кровь на песок.

– Я сакс. И я твой друг.

– Я должен тебя убить, – сказал Юсуф. В его глазах засверкали слезы, и он приставил клинок к шее Джона. Сталь была холодной. – Ты запятнал честь моей семьи. Ты предал мою веру в тебя.