— Это Олаф? — спросил Ник по-немецки.
Пауза.
— Кто говорит?
— Я по поводу Джиллиан Локхарт.
Человек ничего не сказал.
— Я что — не туда попал?
— Кто вы?
— Ее друг из Америки. Она пропала. Я пытаюсь ее найти.
— А-а… — Еще одна долгая пауза. — Я не знаю, где она.
Ник крепче вцепился в трубку. От его дыхания запотело стекло будки.
— Но я знаю, куда она поехала.
Теперь настала очередь Ника выдерживать паузу — его парализовал страх сказать что-нибудь такое, что может все разрушить.
— Приезжайте в Майнц, и я вам все расскажу.
LXVIII
LXVIII
Я вышел из дома на улицу через дверь, над которой был вырезан паломник, и повернул в сторону собора и рыночной площади. Идти было недалеко, но и на этом коротком расстоянии улица расширялась и сужалась много раз. Иногда на ней едва хватало места для проезда захудалой повозки. В других отрезках она достигала такой ширины, что вполне могла сойти за небольшую площадь, тут обменивались слухами, а торговцы продавали с тачек пироги и горячее вино.
Одно из таких широких мест было против церкви Святого Квинтина, куда приходили женщины набирать воду, бьющую из фонтанчика в церковной стене. На противоположном углу стоял высокий дом. Оштукатуренные промежутки между его балками были выкрашены ярко-красным цветом; дополнительным украшением служили венки, хорошо видные на темных ребрах древесины. Назывался этот дом Хумбрехтхоф, и принадлежал он моему троюродному брату Шалману, который жил там до тех пор, пока администрацию города несколько лет назад не возглавил комитет членов гильдий. Решив, что эти новенькие собираются обирать древние семейства, доводя их до банкротства, Шалман бежал во Франкфурт. С тех пор дом пустовал. Я написал брату, сообщил, что ситуация в Майнце превосходит худшие его ожидания и быстро продолжает ухудшаться. Когда я предложил снять с него заботы о пустующем доме за символическую арендную плату, чтобы защитить от черни, которая в противном случае превратит его в бордель или церковь сатанистов, он согласился очень быстро, чем даже удивил меня.
Я вошел в ворота под главным зданием и оказался во внутреннем дворе. Тут уже находились Фуст и другие — Саспах, отец Гюнтер, Готц, Каспар и молодой человек, которого я не знал. Фуст кивнул на него.